На протяжении многих веков Женеву вполне правомерно называли городом изгнанников[1]. И сегодня Организация Объединенных Наций тоже постоянно сталкивается с проблемами людей, вынужденных покинуть родную страну по тем или иным причинам. Самым непосредственным образом этим занимается Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев, штаб-квартира которого находится в Женеве. Кроме того, в Совете по правам человека, заседающем во Дворце Наций, также постоянно возникают проблемы, связанные с ущемлением прав тех или иных категорий беженцев.

Однако между ООН и беженцами есть и другая связь. Оказывается, изгнанники жили там, где сегодня находится Дворец Наций, еще тогда, когда этой международной организации не существовало. Сегодня на территории ООН находится вилла «Бокаж». Еще во времена Лиги Наций ее приобрели у города Женевы в обмен на виллу «Ле Шен», которая находилась немного на отшибе, по другую сторону железной дороги, на территории нынешнего Ботанического сада. История беженцев, живших на вилле «Бокаж», особенно увлекательна.

Приехав в Швейцарию в середине 1980-х, я вскоре начала преподавать русский язык на курсах ООН, которые тогда проходили как раз на вилле «Бокаж». Ее двухэтажное здание, построенное в классическом стиле, а также его расположение напротив нового здания ООН мне очень нравились, поэтому я несколько лет подряд с большим удовольствием приходила сюда вести занятия, даже не подозревая о том, какая у этой небольшой виллы богатейшая и интереснейшая история.

Многоэтажное сооружение из стекла и бетона не подавляет, а лишь подчеркивает элегантность и изящную простоту виллы «Бокаж». Но, к сожалению, сегодня это здание загораживает вид на озеро и горы за ним, который открывался раньше из окон виллы. К счастью, территорию вокруг нее не застроили — виллу по-прежнему окружает очень живописный парк. Прямо перед окнами угловой комнаты, где я давала уроки, высится огромный платан. Судя по размерам, его посадили очень и очень давно: скорее всего — тогда же, когда была построена вилла, а значит, дерево помнит всех, о ком сегодня пойдет речь.

Я уже давно не преподаю на курсах, да и сами они переехали в другое помещение. И вот однажды, случайно оказавшись около виллы «Бокаж», я с удивлением увидела на ее стене мемориальную табличку[2]:

Leon Tolstoï (1828–1910)

C’est rendu à plusieurs reprises dans cette villa Bocage d’avril à juillet 1857 pour y rencontrer ces cousines, les comtesses Alexandra et Elisabeth Tolstaïa qui étaient au service de la famille de grande-duchesse Maria Niklolaïevna (1819–1876) locataire de la villa.

В переводе на русский это будет звучать примерно так:

Лев Толстой (1828–1910)

Несколько раз посещал виллу «Бокаж» в период с апреля по июль 1857 года, чтобы повидаться со своими кузинами[3] — графинями Александрой и Елизаветой Толстыми, находившимися на службе у семьи великой княжны Марии Николаевны (1819–1876), которая арендовала эту виллу.

Мемориальная табличка меня заинтриговала, и, вернувшись домой, я решила побольше узнать о причинах визита Льва Толстого на виллу «Бокаж». Оказалось, что в середине XIX века вилла принадлежала трем племянницам герцогини де Клермон-Тоннер[4]. Именно у них снимала виллу великая княжна Мария Николаевна[5].

В 1857 году Толстой, которому тогда было двадцать восемь лет, совершал свое первое длительное заграничное путешествие. В Женеву он отправился из Парижа. Путешествие было довольно долгим и утомительным, так как прямого сообщения между этими городами тогда не было. Толстой ехал сначала на поезде, а потом — от Бург-ан-Бресса на дилижансе. В неотправленном письме к И. С. Тургеневу от 9 апреля 1857 года, повествуя о поездке, он сделает любопытное сравнение: «Железная дорога к путешествию — то [же], что бордель к любви: так же удобно, но так же нечеловечески машинально и убийственно однообразно»[6]. Зато езда на дилижансе ему очень понравится: «Вчера вечером, в 8 часов, когда я после поганой железной дороги пересел в дилижанс на открытое место и увидал дорогу, лунную ночь, все эти звуки и духи дорожные, — всю мою тоску и болезнь как рукой сняло, или, скорей, превратило в эту тихую, трогательную радость, которую Вы знаете»[7].

Толстой заехал в Женеву специально, чтобы навестить своих двоюродных тетушек. Обе они были старше Льва Николаевича, и он звал их ласково «бабушками», что не помешало ему влюбиться в одну из них. Обе графини жили на вилле «Бокаж», и он посетил ее не менее десяти раз. О вилле Лев Николаевич отозвался в своем дневнике так: «„Bocage“ — прелесть…»[8]

Однако Толстой увидел здание не таким, каким видим его мы. Не было пристройки с правой стороны, появившейся гораздо позже.

Да и сами комнаты двухэтажного здания очень маленькие: десять-пятнадцать квадратных метров, не больше. Лишь на первом этаже комнаты чуть просторнее. И здесь же находится относительно большой овальный зал с чудесным плафоном, в центре которого изображена спящая Психея.

 

Толстой был влюблен в младшую из тетушек — графиню Александру Андреевну Толстую. В его женевском дневнике много отзвуков этой влюбленности: «…Очень весело. Как я готов влюбиться, что это ужасно. [Так у Толстого. — Н. Б.] Ежели бы А[лександрин] была десятью годами моложе. Славная натура»[9].

Возвращаясь в Россию, он снова увидит Александру Андреевну во Франкфурте. Он по-прежнему влюблен: «Бесценная Саша. Чудо, прелесть. Не знаю лучше женщины»[10]. Чуть позже, уже в России, он напишет о ней же: «Прелесть А[лександрин], отрада, утешенье. И не видал я ни одной женщины, доходящей ей до колена»[11]. И еще: «А[лександрин] прелесть. Положительно, женщина, более всех других прельщающая меня. Говорил с ней о женитьбе. Зачем я не сказал ей всё»^[12]. Правда, через несколько дней Толстому кажется, что он уже не влюблен: «А[лександрин] прекрасна была, но я стал холодней»^[13]. Всё заканчивается в начале 1858 года: «Ал[ександрин] Толстая постарела и перестала быть для меня женщиной»^[14].

Свадьба не состоялась, но Александра Андреевна Толстая осталась на всю жизнь одним из самых близких людей для Льва Николаевича. В своих воспоминаниях она подведет следующий итог под их многолетними отношениями: «Наша чистая, простая дружба торжественно опровергала общепринятое фальшивое мнение насчет невозможности дружбы между мужчиной и женщиной. Мы стояли на какой-то особенной почве и, могу сказать совершенно правдиво, заботились, главное, о том, чтó может облагородить жизнь, — конечно, каждый со своей точки зрения»[15].

 

Заинтересовавшись историей визитов Толстого на виллу «Бокаж», я выяснила, что обе графини Толстые находились здесь не по своей воле, а в свите весьма именитых… беглецов. Беглецов? Я попыталась узнать, в чем же дело. Очень помогла мне в этом статья в литературном журнале ООН «Ex Tempore»[16]. Ее автор — Жан-Клод Паллас, долгое время проработавший в ООН и опубликовавший монументальный труд об истории и архитектуре Дворца Наций[17]. Большую помощь в подготовке этого материала оказала сотрудница Библиотеки ООН Ирина Герасимова, проделавшая очень кропотливую работу по поиску и проверке источников; она же перевела статью на русский язык.

Итак, сёстры Толстые оказались в Женеве, поскольку Александра была фрейлиной Марии Николаевны, а ее старшая сестра Елизавета занималась воспитанием младшей дочери великой княжны.

Большинство визитов Льва Николаевича Толстого на виллу «Бокаж» нашли отражение в его дневнике. Там есть записи о встречах и с графом Григорием Александровичем Строгановым, и с великой княжной Марией Николаевной. Так, 11 апреля 1857 года он записывает: «Вечером зашел Строганов, упорно рассказывал про свои отношения»[18]. А спустя неделю, 19 апреля, появляется другая запись: «Встретил два раза Мар[ию]. Недурна, но уже высокомерно учтива»[19]. Даже в дневнике он не решился записать, что увидел именно великую княжну.

По мнению некоторых исследователей, Мария Николаевна и Григорий Александрович оказались на вилле «Бокаж» потому, что скрывали свой брак от Николая I. Но ведь в 1855 году император скончался. Значит, скорее всего, граф и великая княжна приехали в Швейцарию в 1857 году по какой-то иной причине. Установить истину помогло дальнейшее изучение всех фактов этой весьма романтичной истории.

 

Вот ее описание, оставленное писателем Владимиром Александровичем Соллогубом (1813–1882): «…великая княжна Мария Николаевна хотя гораздо ниже ростом, чем августейшая ее сестра, ныне королева Вюртембергская, была, тем не менее, красоты замечательной. Она более всех детей походила лицом на своего царственного родителя Николая Павловича. Одаренная умом замечательным и необыкновенно тонким пониманием в живописи и скульптуре, она много содействовала процветанию родного искусства»[20].

Правда, восхищались ею не все: находились и те, кто недолюбливал великую княжну и отзывался о ней весьма критично. Так, фрейлина Тютчева[21] в своих воспоминаниях писала о Марии Николаевне: «Это была, несомненно, богатая и щедро одарённая натура, соединявшая с поразительной красотой тонкий ум, приветливый характер и превосходное сердце. Но ей недоставало возвышенных идеалов, духовных и умственных интересов. Не без неприятного изумления можно было открыть в ней, наряду с блестящим умом и чрезвычайно художественными вкусами, глупый и вульгарный цинизм»[22]. Правда, она тут же добавляет: «Мне кажется, однако, что цинизм ее скорее проявлялся в словах и манерах, чем в поведении. Доказательством служит настойчивость, с которой она стремилась урегулировать браком свои отношения к графу Строганову, с которым она тайно повенчалась тотчас после смерти герцога Максимилиана Лейхтенбергского»[23].

Николай I очень любил свою дочь и не хотел с нею разлучаться. Ей подыскали мужа, который согласился переехать в Россию. Им оказался принц Максимилиан Богарнэ, герцог Лейхтенбергский, поселившийся с молодой женой в Петербурге. Но Мария Николаевна ещё в юности полюбила графа Григория Александровича Строганова, и ни для кого, кроме родителей, их связь с графом не была тайной. Большинство дошедших до нас отзывов о графе Строганове рисуют его человеком исключительно красивой внешности, обладавшим незлобивым, но и весьма легкомысленным нравом. Так, по словам историка С. М. Соловьёва, он был «…живой, болтун, шумиха, крепко пуст [так в тексте. — Н. Б.], с кадетским образованием (окончил Пажеский корпус); красив, строен, но глаза ужасные, свинцовые, большие»[24]. Ему вторит в своих воспоминаниях Д. А. Милютин[25]: «В молодости он был красавец, всегда добрый малый и кутила <…> и остается до сих пор прежним добрым малым и кутилой»[26].

А вот граф С. Д. Шереметев[27] находил в Строгонове не только красивую внешность: «Это был человек очень способный, умный, энергичный, обладавший необыкновенным даром и уменьем себя держать. <…> Его богатая натура требовала широкой, кипучей деятельности, а ему всю жизнь пред[о]ставлялась одна придворная служба, которая не могла его удовлетворить, которую он знал насквозь, со всеми темными и неприглядными сторонами»[28].

Роман великой княжны с графом начался еще при жизни мужа. Так, по поводу рождения их последнего сына Георгия в 1852 году острили, что отец Максимилиан «хотя в деле не был, но Георгия получил»[29]. В ноябре того же года принц Лейхтенбергский скончался.

 

Вскоре после смерти принца состоялась помолвка великой княжны и графа. Все писавшие о романе дочери Николая I признаю́т, что Мария Николаевна тайком, без императорского разрешения, вышла замуж за графа Г. А. Строганова; однако разные источники не сходятся по поводу даты свадьбы. Кто-то называет 1853 год, но большинство исследователей полагают, что граф и великая княжна обвенчались в 1854 году. С определенной долей уверенности можно говорить о месте заключения брачного союза. Это произошло в домовой церкви родового имения Татьяны Борисовны Потёмкиной, одной из ближайших подруг Марии Николаевны.

В конце концов, ни точная дата, ни место, где Мария Николаевна и Григорий Александрович сочетались браком, не так важны. Главное другое: обвенчавшись с любимым против воли отца, дочь императора совершила по-настоящему незаурядный для того времени поступок. Все знали о более чем решительном характере Николая Павловича, и, как пишет, например, фрейлина А. Ф. Тютчева, этот брак подвергал Марию Николаевну «настоящей опасности, если бы стал известен её отцу», который мог «…в подобном случае насильственно расторгнуть брак, послать гр. Строганова на верную смерть на Кавказ и заточить свою дочь в монастырь»[30]. Так, незадолго до этого, в 1851 году, когда открылась их тайная связь, из Петербурга были высланы принц Александр Гессенский[31] и фрейлина Юлия Гауке. Вдобавок, император лишил их жалования и пенсии.

Естественно, в высшем свете отношение к браку Марии Николаевны и Григория Александровича было очень разным. Даже подруга Татьяна Николаевна Потёмкина, принимавшая активное участие в подготовке и проведении обряда венчания, оправдывая это решение, говорила, что темперамент Марии Николаевны «не позволяет ей обходиться без мужа, не впадая в грех»[32].

На мой взгляд, бесспорно одно: в то время совершить подобный поступок — выйти замуж вопреки воле отца, властвовавшего над всей Россией, — могла лишь женщина неординарная. Подтверждением тому служит отзыв о Марии Николаевне, который оставил выдающийся государственный деятель Дмитрий Алексеевич Милютин (1816–1912): «Эта женщина совершенно выделялась из той среды, в которой она родилась и выросла; страстная и необычная натура ее не могла подчиниться условному, стеснительному, лишенному внутреннего содержания формализму дворцовой жизни и царской семьи: она одна решилась сбросить с себя путы…»[33]

Скрываться возлюбленным пришлось не слишком долго. В феврале 1855 года Николай I умирает. Александр II, который очень любит сестру и обо всем прекрасно осведомлен, собирается признать ее брак с графом законным, а также сообщить о нем публично. Но когда о браке узнаёт мать Марии Николаевны, вдовствующая императрица Александра Федоровна, она приходит в ужас и требует, чтобы брак оставался тайным. В 1856 году, воспользовавшись отъездом матери, Мария Николаевна вновь просит брата обнародовать известие об ее браке. Александр готов согласиться, но для принятия окончательного решения собирает семейный совет. И на этом совете, в основном из-за резко негативной позиции некоторых членов семьи Романовых, идея о публичном признании брака великой княжны и графа Строганова раз и навсегда похоронена. Издается особый акт, который подписывают Александр II и Александра Федоровна. Брак Марии Николаевны и графа Строганова признаётся — но при этом выдвигается условие: он должен оставаться тайным. Строганову возбраняется появляться в обществе Марии Николаевны в публичных местах — и даже гулять им не дозволялось там, где «…они не могли бы встречаться с гуляющими, или проезжающими и проходящими»[34].

Подобная семейная жизнь мало кому пришлась бы по вкусу. Теперь становится понятным, почему супруги оказались за границей. Есть и еще одно немаловажное обстоятельство. Когда Мария Николаевна с Григорием Александровичем поселились на вилле «Бокаж», она была на четвертом месяце беременности. А в том же акте было записано, что великая княжна обязывалась «каждый раз, в случае беременности, удаляться на время родов от столицы и других мест пребывания Императорской Фамилии»[35].

В 1857 году в Женеве на свет появляется мальчик, которого, как и отца, назвали Григорием. К сожалению, через два года ребенок умер в Италии. Долгое время этим фактам не было документального подтверждения, но не так давно в архивах газеты «Женевский журнал» («Journal de Genève») мне удалось отыскать сообщение о том, что 21 мая 1857 года Ее Императорское Высочество великая княжна Мария Николаевна родила сына. Ни имени, ни фамилии ребенка упомянуто не было. И, наконец, удалось получить фотокопию страницы метрической книги за 1856–1866 годы православного храма в Риме (приход Святого Николая), которая содержит запись о том, что умер «младенец Григорий Григорьев Строганов», а также указывает причину: «Воспаление в мозгу»[36].

 

 

Запись в метрической книге церкви Святого Николая в Риме.

 

Похоронили мальчика на римском некатолическом кладбище Тестаччо. Там же нашли последний приют многие русские, умершие в столице Италии. Среди них можно увидеть фамилии представителей таких известных родов, как Трубецкие, Вяземские, Романовы, Волконские и Шереметевы. Здесь же похоронена Татьяна Львовна Сухотина-Толстая — старшая дочь великого писателя.

 

Могила Григория Строганова-младшего. Фотография Ирины Герасимовой

 

Могилу найти не так просто. Более того, с одной стороны надгробия вы увидите совершенно неизвестные английские фамилии: видимо, из-за истечения срока давности и отсутствия тех, кто присматривал бы за могилой, место отдали другой семье. Но с другой его стороны вы найдете надписи, свидетельствующие о том, что именно здесь покоится сын Марии Николаевны и Григория Строганова.

Указаны и даты жизни ребенка: родился Григорий Строганов-младший в Женеве 9 мая 1857 года, а умер в Риме 13 февраля 1859-го. Теперь можно с уверенностью утверждать: вся эта история с рождением ребенка не выдумка, а быль, к сожалению, печальная.

Найдя ответы почти на все свои вопросы, я еще раз отправилась на виллу «Бокаж», где до этого проработала четыре года. Удивительно, что свой родной язык я преподавала именно в здании, которое посещал человек, чей русский язык до сих пор остается эталоном. Я воочию представляла себе, как вот здесь, в этом самом холле, Лев Толстой столкнулся с великой княжной, о чем оставил запись в своем дневнике.

 

Я прошлась по вилле «Бокаж». Теперь, когда я знала ее историю, все здесь казалось мне полным особого смысла и тайны. Где жил Строганов, а где была спальня Марии Николаевны? Возможно ли, что именно в той комнате, где я проводила занятия русского языка, Толстой сиживал за чаем у так нравившейся ему Александрин? И как вообще может быть, что в этом совсем небольшом доме могло разместиться так много народу? У Марии Николаевны в это время уже было шестеро детей — плюс граф Строганов, две тетки Толстого и воспитатель сыновей великой княжны, да еще новорожденный Григорий: итого двенадцать человек, не считая прислуги. Возможно, здесь они были счастливее, чем в роскошных, но таких холодных апартаментах официальных резиденций.

Брак Марии Николаевны и Григория Александровича был чрезвычайно удачным: они всю жизнь сохраняли очень теплые чувства друг к другу — и это признавали все объективные наблюдатели. Мария Николаевна умерла первой. Строганов переживал ее смерть очень тяжело и всем говорил, что с нетерпением ждет воссоединения с супругой. Ждать ему пришлось недолго: он умер через два года после любимой жены.

Всю свою совместную жизнь граф и великая княжна скрывались. В России их супружество было практически невозможно, поэтому они так часто жили за границей. И сюда, в Женеву, Мария Николаевна с мужем приехала рожать, надеясь избежать, как писал Пушкин, «суетной молвы». Какая разница, от кого люди бегут: скрываются от правительства, опасаясь тюрьмы, или от людей, опасаясь их осуждения? По сути, они те же изгнанники… Где-то я читала, что один из сыновей Марии Николаевны, Николай, пошел по ее стопам: женился на разведенной женщине весьма дурной репутации. Александр II изгнал племянника из России, и тому всю жизнь тоже пришлось скитаться.

Лев Толстой приедет в Швейцарию еще раз в 1861 году — и даже побывает в Женеве, окрестности которой ему очень нравились. В свой первый приезд сюда он записал в дневнике: «Здешний край, и в особенности удивительно синее Женевское озеро, очаровательны…»[37] Но на вилле «Бокаж» он, скорее всего, больше не бывал. Да и зачем? Графини Толстые уже давно уехали оттуда; к тому же, он больше не был влюблен в Александру Андреевну. Правда, дружеские чувства к ней он сохранил надолго. На протяжении полувека, вплоть до ее смерти в 1904 году, писатель не раз поверял ей свои душевные тайны, советовался в трудные минуты жизни.

Почему сегодня так популярны мемуары? Почему столько людей пытается узнать историю своих предков? Зачем мы прилагаем столько усилий, чтобы узнать что-то о людях, которые порой даже не имеют к нам никакого отношения? Наверное, потому, что мы так долго жили без корней, не зная зачастую даже имен своих прабабушек и прадедушек; я уж не говорю об истории страны. Наши познания в истории России были, да и остаются неполными. И сегодня нам так хочется восполнить пробелы, собирая по крупицам то, что еще возможно отыскать…

 

[1] См. очерки в этой книге «Женева как зеркало демократии», «Караул! Интервенция!»

[2] Мемориальная доска на вилле «Бокаж» была установлена в 2011 году.

[3] Во французском тексте здесь ошибка. На самом деле Александра и Елизавета Толстые были двоюродными сестрами отца Толстого, Николая Ильича.

[4] Жанна-Виктуар де Клермон-Тоннер, урожденная де Сейон (Jeanne-Victoire de Clermont-Tonnerre, née de Sellon) приобрела эту виллу в 1821 году. Де Сейон — семья французских протестантов, бежавших в Женеву после отмены Нантского эдикта. Помимо виллы «Бокаж», им также принадлежали вилла «Фенетр» (ныне резиденция Генерального директора Женевского отделения ООН) и замок Алламан в кантоне Во. –Guillaume Fatio. Preghy-Chambésy. Commune Genevoise. Mairie de Pregny [Гийом Фатио. Прени-Шамбези. Коммуна Женевы. Мэрия Прени] 1978, p. 204.

[5] Там же: см. сноску 4. С. 206.

[6] Толстой Л. Н. Полное собр. соч. в 90 томах. Т. 60. — М.: Госиздат, 1949. С. 170. / http://tolstoy.ru/creativity/90-volume-collection-of-the-works/1025/ Здесь и далее: все цитаты приведены в соответствие с современными нормами орфографии и пунктуации.

[7] Там же: см. сноску 6. Т. 60. С. 169–170 / http://tolstoy.ru/online/90/60/

[8] Там же: см. сноску 6. Т. 47. С. 122 / http://tolstoy.ru/online/90/47/

[9] Там же: см. сноску 6. Т. 47. С. 127 / http://tolstoy.ru/online/90/47/ Здесь и далее: все вставки в квадратных скобках сделаны составителями издания.

[10] Там же: см. сноску 6. Т. 47. С. 160 / http://tolstoy.ru/online/90/47/

^[11] Там же: см. сноску 6. Т. 47. С. 160 / http://tolstoy.ru/online/90/47/

[12] Там же: см. сноску 6. Т. 47. С. 161 / http://tolstoy.ru/online/90/47/

[13] Там же: см. сноску 6. Т. 47. С. 161 / http://tolstoy.ru/online/90/47/

[14] Там же: см. сноску 6. Т. 48. С. 4 / http://tolstoy.ru/online/90/48/

[15] Российская Академия наук. Литературные памятники. Л. Н. Толстой и А. А. Толстая. Переписка (1857–1903). — М.: Наука, 2011. С. 21–22 / https://imwerden.de/pdf/tolstoy_tolstaya_perepiska_1857-1903_2011_text.pdf.

[16] Jean-Claude Pallas and Irina Gerassimova. Léon Tolstoï à la Villa «Bocage» [Жан-Клод Паллас и Ирина Герасимова. Лев Толстой на вилле «Бокаж»]. Ex Tempore. Vol. XXII, 2011. Р. 141–150. Именно благодаря Жану-Клоду Палласу на вилле «Бокаж» появилась мемориальная доска. / http://www.alfreddezayas.com/Extempore/EXTEMPORE22final.pdf

[17] Jean-Claude Pallas. Histoire et Architecture du Palais des Nations: L’Art Déco au Service des Relations Internationales [Жан-Клод Паллас. История и архитектура Дворца Наций: декоративное искусство на службе международных отношений]. Géneve, 2001.

[18] Там же: см. сноску 6. Т. 47. С. 122 / http://tolstoy.ru/online/90/47/

[19] Там же: см. сноску 6. Т. 47. С. 123 / http://tolstoy.ru/online/90/47/

[20] Первушина Елена. Быть гувернанткой. Как воспитать принцессу. — М.: Алгоритм, 2017. С. 14 / https://www.litmir.me/br/?b=590807&p=14

[21] Анна Федоровна Тю́тчева (1829–1889) — дочь поэта Ф. И. Тютчева, фрейлина, жена Ивана Сергеевича Аксакова. Автор мемуаров «При дворе двух императоров».

[22] Тютчева А. Ф. Воспоминания. — М. Захаров, 2002. С. 34. Также см.: https://7lafa.com/book.php?id=155266&page=6

[23] Там же: см. сноску 22. С. 225. Также см.: https://7lafa.com/book.php?id=91325&page=57

[24] Цит. по: Кузнецов С. Строгановы. 500 лет рода. Выше только цари. — М.: Центрполиграф, 2012. С. 227.

[25] Дмитрий Алексеевич Милютин (1816–1912) — русский военный историк и теоретик, военный министр.

[26] Дмитрий Алексеевич Милютин. Дневники. 1873–1882. С. 20–21 / https://books.google.ch/books?id=HnZsDQAAQBAJ&pg=RA4-PA20-IA12&lpg=RA4-PA20-IA12&dq=«Эта+женщина+совершенно+выделялась+из+той+среды,+в+которой+она+родилась+и+выросла»+Милютин&source=bl&ots=Y8wOZDApqI&sig=eKjv4d3keQXPXsEAnGNGL1T7iH4&hl=fr&sa=X&ved=2ahUKEwjPxJ_IssfdAhXrw4sKHV_9AmoQ6AEwAXoECAkQAQ#v=onepage&q=«Эта%20женщина%20совершенно%20выделялась%20из%20той%20среды%2C%20в%20которой%20она%20родилась%20и%20выросла»%20Милютин&f=false

[27] Сергей Дмитриевич Шереметев (1844–1918) — общественный деятель, историк, коллекционер.

[28] Мемуары графа С. Д. Шереметева. — М.: Индрик; Издание 2-е, 2004. С. 87. Также см. сноску 24. С. 225 / https://7lafa.com/book.php?id=91325&page=57

[29] Зуев Георгий. Течет река Мойка. Продолжение путешествия. От Невского проспекта до Калинкина моста / https://books.google.ch/books?id=Z-YWAgAAQBAJ&pg=PT192&lpg=PT192&dq=Максимилиан+«в+деле+не+был,+но+Георгия+получил»&source=bl&ots=t_oVbxwrkP&sig=8iB5N5xFsR15Ldevt-nm5dB2wAQ&hl=fr&sa=X&ved=2ahUKEwjV9YmbqMfdAhXBx4UKHbtrCuIQ6AEwAHoECAAQAQ#v=onepage&q=Максимилиан%20«в%20деле%20не%20был%2C%20но%20Георгия%20получил»&f=false

[30] См. сноску 20: там же. С. 14 / https://www.litmir.me/br/?b=590807&p=14

[31] Александр Гессенский (1823–1888) — родной брат цесаревны Марии Александровны, жены императора Александра II.

[32] Пазин Михаил. Несчастная любовь Романовых. Сердечные тайны и личные трагедии царской семьи / https://books.google.ch/books?id=uQQejLw-BHsC&pg=RA1-PT31&lpg=RA1-PT31&dq=«не+позволяет+ей+обходиться+без+мужа,+не+впадая+в+грех».&source=bl&ots=5uA9R15z6A&sig=H4YFwK9i-r-lS89xLQJx7o-5g3M&hl=fr&sa=X&ved=2ahUKEwiO-Myqr8fdAhWyo4sKHeGVAOcQ6AEwAHoECAAQAQ#v=onepage&q=«не%20позволяет%20ей%20обходиться%20без%20мужа%2C%20не%20впадая%20в%20грех».&f=false

[33] См. сноску 26: там же. С. 20–21 / https://books.google.ch/books?id=HnZsDQAAQBAJ&pg=RA4-PA20-IA12&lpg=RA4-PA20-IA12&dq=«Эта+женщина+совершенно+выделялась+из+той+среды,+в+которой+она+родилась+и+выросла»+Милютин&source=bl&ots=Y8wOZDApqI&sig=eKjv4d3keQXPXsEAnGNGL1T7iH4&hl=fr&sa=X&ved=2ahUKEwjPxJ_IssfdAhXrw4sKHV_9AmoQ6AEwAXoECAkQAQ#v=onepage&q=«Эта%20женщина%20совершенно%20выделялась%20из%20той%20среды%2C%20в%20которой%20она%20родилась%20и%20выросла»%20Милютин&f=false

[34] Цит. по: https://wiki2.org/ru/%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0_(%D0%B4%D0%BE%D1%87%D1%8C_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D1%8F_I)

[35] Там же: см. сноску 34.

[36] Запись в метрической книге церкви Святого Николая в Риме. Фотографию страницы с этой надписью сделала Ирина Герасимова — сотрудница библиотеки ООН в Женеве.

[37] Л. Н. Толстой. Письмо к Т. А. Ергольской от 9 мая (27 апреля) 1857 г. Кларан // Толстой Л. Н. Полное собр. соч. в 90 томах. Т. 60. С. 186 / http://tolstoy.ru/online/90/60/

17/01/2020