Мигель Сервет. Старинная гравюра.

Жизнь Сервета, его конфликт с Кальвином, закончившийся для него трагически, стали частью истории Швейцарии. Мигель Сервет не был швейцарцем, но в любом повествовании о Кальвине непременно рассказывается о расправе Кальвина над Серветом. В своем «Опыте о нравах» Вольтер писал, что казнь Сервета произвела на него большее впечатление, чем все костры инквизиции. Почему? Дело в том, что Реформация, одним из виднейших деятелей которой являлся Кальвин, была призвана покончить с инквизицией и погасить раз и навсегда костры, полыхавшие столько лет в Европе. Дмитрий Мережковский пойдет еще дальше, он скажет, что «Жан-Жак Руссо выйдет из Кальвина, а из Руссо — Робеспьер. Нож гильотины выкован на огне Серветова костра».

Кто же такой этот Мигель Сервет? Большинство историков пишут, что он родился в местечке Вильянуэва-де-Сихена в Арагоне 29 сентября в 1511 г. Но есть и те, кто утверждает, что он появился на свет в один год с Кальвином, в 1509 г. Сервет навсегда покинул Испанию, когда ему было всего 15 лет, и потом всю жизнь скитался. Он изучал право в Тулузе, учился математике, естествознанию и медицине в Сорбонне, а в швейцарском Базеле постигал богословие. Это был разносторонне одаренный человек: он занимался переводами, писал стихи, но в итоге избрал профессию врача и занялся медицинской практикой в Париже. Сервет был выдающимся ученым, он первым в Европе описал малый круг кровообращения. А сформулировал он эти идеи в богословском трактате, который сожгли. К счастью, сохранилось четыре или пять экземпляров этой работы. Благодаря им в дальнейшем и стало возможным установить авторство Сервета. Справедливости ради надо отметить, что за три века до Сервета легочное кровообращение описал арабский врач Ибн-ан-Нафис. Об этом узнали лишь в 1929 г., когда в Дамаске была найдена его рукопись.

Сервет был человеком, открытым всему новому, стремящимся познать мир во всем его многообразии, он достойный представитель эпохи Возрождения. Стоит напомнить, что Сервет — современник Микеланджело. Когда он появился на свет, еще были живы Леонардо да Винчи и Рафаэль. Сервет обладал характером, который в любые времена гарантирует беспокойную жизнь: он пытался всегда сам дойти до сути вещей и не признавал никаких авторитетов. Он отличался смелостью, граничащей с авантюризмом, шел на риск даже тогда, когда мог избежать его. Все это в итоге и предопределило конфликты, которые сопровождали Сервета на протяжении всей его жизни.

Зная несколько европейских языков, Сервет внимательно следил за богословскими спорами между католиками и протестантами, пытаясь разобраться, кто же из них прав. Чтобы ответить на этот вопрос, он тщательно изучил тексты Священного Писания и в итоге пришел к выводу, что Реформация без пересмотра учения о Троице невозможна.

В 1531 г. Сервет опубликовал трактат «Об ошибках в учении о Троице». Год спустя он написал второй трактат «Два диалога о природе и четыре главы о справедливости царства Христова». В них Сервет отрицает догмат Троицы, причем он не только высказывает антитринитарные взгляды, но и делает это крайне вызывающе. Например, Троица у него называется изобретением сатаны, трехглавым чудовищем, цербером и главным препятствием к обращению в христианство иудеев и язычников.

Сервет не признавал и божественную природу Христа. Христос для него — это человек, носитель божественной мудрости, он познал лучше других божественные заповеди и приблизился к Богу. Сервет был, в сущности, арианцем, он считал, что Христос является лишь посредником между Богом и человеком.

Сервет резко выступил и против нетерпимого отношения к инакомыслящим. Винил в этом он как католическую, так и протестантскую церковь. Он заявил, что не понимает, как можно посылать людей на смерть лишь за то, что их мнение по какому-либо вопросу отличается от общепринятого. При этом Сервет напоминал, что даже великие мира сего не могут избежать ошибок. Чего же требовать от простого смертного?

Что же касается споров между католиками и протестантами, то, по мнению Сервета, они беспочвенны, так как заблуждаются и те и другие. Надо говорить о такой религии, которая не совершала бы насилия над разумом, не сковывала бы творческие силы человека, давала бы ученым возможность свободно изучать природу.

Трактаты Сервета, естественно, вызвали негодование как в стане католиков, так и в стане протестантов. Сервет был вынужден покинуть Париж и скрываться под именем Михаила Виллановануса (Мишель Вильнев). Некоторое время он жил в Лионе, где написал комментарии к новому изданию «Географии» Птолемея, в которых, в частности, восстановил забытый приоритет Колумба в открытии Нового Света.

В 1535 г. Сервет смог вернуться в Париж. На протяжении нескольких лет он читал здесь лекции по географии, математике и астрономии. Но и тут он высказывал взгляды, которые шли вразрез с общепринятыми, что вызывало недовольство университетского начальства. В ответ на критику Сервет выпустил памфлет, в котором разнес в пух и прах своих оппонентов, назвав их «заразой мира». Разгорелся очередной конфликт, и Сервет опять был вынужден бежать из Парижа. В течение нескольких лет он скитался по различным городам и занимался врачебной практикой.

Надо сказать, что Сервет был заочно знаком с Кальвином: они несколько лет переписывались и даже обменивались трудами. Переписка выявила полную несовместимость их взглядов. Все основные идеи Сервета противоречили убеждениям Кальвина. Важно отметить, что Сервет не только не скрывал своих убеждений, он пытался поучать Кальвина: «Сколько раз я тебе говорил, что ты — на ложном пути, допуская чудовищное разделение трех Лиц в Существе Божием». Можно представить, как Кальвин реагировал на подобные попытки наставить его на правильный, с точки зрения Сервета, путь.

Возмущало Кальвина и утверждение Сервета о том, что все существующее божественно, божество проявляется во всем мире, во всех творениях. Исходя из божественности всего сущего, Сервет делал вывод о том, что во всех людях есть часть божества, и потому они все братья. А раз так, все земные блага должны быть общей собственностью, не должно быть ни богатых, ни бедных. «С наглостью, доходившей до безумья, он утверждал, что Бог находится не только в камне и в дереве, но и в самих диаволах, потому что все полно Богом», — вспоминал Кальвин.

Неприемлем для Кальвина был и анабаптизм Сервета. Сервет полагал, что крещение во младенчестве — это чистая формальность, лишенная глубинного религиозного содержания. Он считал, что принятие той или иной религии должно быть осмысленным актом и происходить уже в зрелом возрасте, например, в 30 лет. Эти идеи были ненавистны Кальвину не только сами по себе, но еще и потому, что анабаптизм использовался в контрпропагандистских целях его врагами — либертинами.

Между Серветом и Кальвином существовало и еще одно чрезвычайно важное расхождение: Сервет отвергал необходимость церковной организации, а Кальвин был ее сторонником, регулярно читал проповеди с кафедры собора Святого Петра и составил «Церковные установления», которые стали основой кальвинистской церкви.

Венцом трудов Сервета стал опубликованный в 1553 г. теологический трактат «Восстановление христианства» (или «Восстановление христианской веры»). Это был явный ответ на книгу Кальвина «Наставление в христианской вере». В этой работе Сервет четко сформулировал все свои основные взгляды, о которых писалось выше.

Сервет был бесстрашным человеком, к тому же он будто играл с судьбой в прятки, посылая ей один за другим вызовы. Он отдавал себе отчет в том, что его трактат должен был неизбежно вызвать гнев не только католиков, но и протестантов, но вместо того, чтобы взять псевдоним, он ставит на обложке MSV. Маскировка, не стоящая и ломаного гроша. Любой, знавший Сервета, мог легко догадаться, что за этими буквами скрывается его имя: Мигель Сервет из Вильянуэва.

Кальвин воспринял трактат Сервета как прямой вызов. Если его и раньше возмущали идеи Сервета, то теперь он превратился в его заклятого врага. Чтобы расправиться с ним, Кальвин предпринимает весьма неправедные действия. В феврале 1553 г. Кальвин вручил своему ученику письмо Сервета и его собственноручные заметки. Эти заметки свидетельствовали против Сервета, подтверждали, что он был автором книги «Восстановление христианской веры». Кальвин поручил ученику послать эти документы правоверному католику, живущему в городе Вьен, где тогда находился Сервет, для передачи в тамошнюю инквизицию. Если называть вещи своими именами, Кальвин совершил донос на Сервета. Даже сам Кальвин не отрицал этого: «Я этого (доноса. — Прим. авт.) вовсе не отрицаю. <…> Если бы я… истребил его (Сервета) огнем небесным, то исполнил бы только мой долг, потому что не одна только маленькая Женевская Община вверена моему попечению, но и вся Церковь Вселенская».

Сервета арестовали и заключили в тюрьму. Суд приговорил Сервета к казни через сожжение на медленном огне, но ему в очередной раз удалось бежать. Тогда вместо него были сожжены его книги. Сервет, и на сей раз счастливо избежавший рук католической инквизиции, решил отправиться в Неаполь, чтобы заняться там медициной.

Не ясно, почему он оказался в Женеве, которая совсем не лежит на пути в Неаполь. Некоторые исследователи считают, что он сознательно искал встречи с Кальвином, надеясь на примирение. Но вряд ли это так, поскольку после череды взаимных обвинений и оскорблений примирение было невозможно. Не случайно сам Кальвин недоумевал по этому поводу: «Я не могу понять, какая сила, подобная роковому безумию, влекла его в Женеву».

Скорее всего, Сервет ехал туда, где не было инквизиции. Надеялся на то, что, несмотря на различие во взглядах с Кальвином, дело не дойдет до казни. Он не знал, что, осуждая инквизиторов, Кальвин проявлял не меньшую жестокость по отношению к тем, кто отвергал его собственное учение и шел против его воли. Не подозревал он и о том, что еще за семь лет до этого, в 1546 г. Кальвин писал Фарелю: «Если только он (Сервет. — Прим. авт.) явится сюда в Женеву и власть моя здесь будет хотя что-нибудь значить, — я его отсюда живым не выпущу».

Сервет не просто заехал в Женеву, а поселился здесь в небольшой гостинице «Роза» на площади Молар. «Я прибыл в Женеву, чтобы продолжать путь дальше, на Цюрих, и скрывался, как только мог; в городе никто меня не знал, и я никого», — вспоминал сам Сервет. Но вместо того чтобы сразу отправиться в Цюрих, он, по свидетельству некоторых историков, чуть ли не месяц провел здесь. Когда же решил все-таки покинуть город, его и арестовали. Как узнали Сервета? Этот вопрос не дает мне покоя. Ведь плакатов «разыскивается преступник» на зданиях тогда не развешивали. Да и фотографии не существовало. И тем не менее это произошло.

Казнь Сервета  (художник Е. Эльзингр)

Сервета схватили и бросили в тюрьму. Оттуда он писал Кальвину. Наивный человек, на что он рассчитывал? Надеялся, что Кальвин выпустит его на свободу? Он не догадывался, что уже через несколько дней после его ареста Кальвин писал Фарелю: «Я надеюсь, что Сервет будет осужден на смерть».

Условия содержания Сервета были ужасны. Вот отрывок из его обращения к городским властям: «Я прошу Вас, ускорьте, пожалуйста, обсуждение моего дела. Ясно, что Кальвин желает сгноить меня в этой тюрьме для своего же удовольствия. Вши едят меня заживо. Моя одежда порвана, у меня нет даже рубашки, только протертый жилет». Это письмо доказывает, что в тот момент он уже понимал, что от Кальвина помощи ждать не приходится.

Решение о казни Сервета было вынесено не лично Кальвином, а правительством Женевы — Государственным советом. Более того, 21 сентября совет отправил письма церквям четырех кантонов — Цюриха, Базеля, Берна и Шаффхаузена — с вопросом: что делать с «ересиархом» Серветом? «Бог да подаст вам силу истребить эту чуму в вашей церкви», — ответил Берн. Аналогичные ответы дали и остальные кантоны. Сервет до самого конца не верил в то, что его ждет смерть. Когда же ему прочитали смертный приговор, он был просто раздавлен. И тем не менее не пошел на сделку с совестью. Его уговаривали отречься от убеждений, признать свои ошибки, покаяться. Сервет отказался это сделать.

Кальвин, считавший необходимым казнить Сервета, был против той страшной казни, на которую обрек его политического противника совет. По его мнению, Сервета следовало не сжигать на костре, а обезглавить. «Я надеюсь, что Сервет будет осужден на смерть, но избавлен от лютой казни огнем», — писал Кальвин Фарелю еще 20 августа, а 26 октября уже признается в своем бессилии помешать бесчеловечному приговору: «Завтра Сервета казнят. Я пытался изменить род казни (костер), но тщетно». Это случалось редко, но на сей раз его голос не был услышан, и 27 октября 1553 г. состоялась церемония казни.

В это осеннее утро улицы города запрудили толпы народа. Рядом с Серветом шел Фарель, который во время всего пути уговаривал осужденного покаяться, обещая помилование. Но Сервет как будто и не слышал его — он шел словно в трансе, не обращая ни на кого внимания. И лишь когда подошли к месту казни и он увидел все, приготовленное для костра, то будто опомнился, и лицо его исказил ужас. «Пав на колени, он закричал душераздирающим голосом: «Не огнем, не огнем, а мечом, чтобы души моей не погубить, доведя до отчаяния!», — писал впоследствии Фарель в своем «отчете» о событии.

Умирал Сервет мучительно. Сверху сухих поленьев положили дубовые ветки, еще зеленые. К тому же утром шел дождь, костер разгорался медленно, Сервета долго просто поджаривали, и по всей округе разносились его истошные крики.

Мигель Сервет вошел в историю как первая жертва религиозного фанатизма протестантов: до 1553 г. еретиков сжигали на кострах только католики. Кальвин заявлял: «Нам (протестантам. — Прим. авт.) не следует подражать их (католическому. — Прим. авт.) бешенству в казни еретиков… Там, где нет милости, Церковь — ад». И сам же первый пошел по их стопам.

Казнь Сервета послужила основанием для серьезной дискуссии о свободе совести и гонениях за веру и в более широком смысле — преследованиях за убеждения. В значительной степени именно эта полемика способствовала тому, что имя Сервета не было забыто. Ирония заключается в том, что Кальвин был и здесь первопроходцем: он волей-неволей начал процесс увековечивания памяти Сервета, написав в 1554 г. трактат «Защита веры в Святую Троицу от чудовищных заблуждений испанца М. Сервета», где обосновывал необходимость карать отступников от слова Божьего.

В ответ французский протестантский проповедник и теолог Себастьян Кастеллио под псевдонимом Мартин Беллий опубликовал в 1554 г. в Магдебурге «Трактат о еретиках, а именно — следует ли их преследовать и как следует обращаться с ними, согласно суждению, мнению и высказыванию многих авторов, как древних, так и современных». Кастеллио называет Сервета безвинно убиенным и произносит фразу, ставшую крылатой: «Убийство человека — это не защита доктрины, это просто убийство». Эти слова на многие годы стали лозунгом борьбы против религиозной нетерпимости.

Книга Стефана Цвейга «Совесть против насилия: Кастеллио против Кальвина», о которой мы уже писали, по сути вся посвящена делу Сервета. Вернее тому, как Себастьян Кастеллио осмелился выступить с осуждением самого известного на тот момент в Европе реформатора — «женевского папы». Произведение Стефана Цвейга было далеко не последним, в котором рассматривались вопросы свободы совести и гонений за веру на примере расправы над Серветом.

Вина Кальвина в смерти Сервета долго замалчивалась. На протяжении нескольких веков никто не мог получить доступа к материалам «дела Сервета», многие даже считали, что они утеряны или уничтожены. Так, Вольтер в своих мемуарах рассказывает о таком эпизоде: почитатели Кальвина предприняли попытку «доказать, что Кальвин был добрый человек, и просили женевский совет сообщить им документы, относящиеся к процессу Сервета. Однако совет был разумнее их и отказал им в выдаче бумаг». И лишь в 1844 г. профессор Женевского университета Альбер Рийе добился доступа к документам. Публикация материалов «дела Сервета» не оставила сомнений, если они и были у кого-либо, в решающей роли Кальвина в расправе над его идеологическим противником.

Сначала на месте сожжения Сервета не было положено даже плиты, но впоследствии этот недочет современников был исправлен с лихвой. История устроена парадоксально. Потерпев поражение от Кальвина при жизни, после смерти Сервет превзошел своего противника по количеству памятников, воздвигнутых в его честь.

Спустя 350 лет 27 октября 1903 г. в Женеве, в Шампеле, на том месте, где предположительно Сервет был сожжен, воздвигли стелу в его честь. Сначала было запланировано установить памятник. Над ним несколько лет работала известная женщина-скульптор Клотильда Рош, автор памятника перед зданием Федерального дворца в Берне. Работа над скульптурой затянулась, этим воспользовались те, кто не желал излишнего, по их мнению, восхваления Сервета. По их предложению в память о Сервете поставили простую стелу. Мотивировалось это тем, что неуместно ставить памятник Сервету, когда в городе нет памятника великому Кальвину. Но, как вы уже знаете, если в Женеве до сих пор его нет, происходит это потому, что Кальвин запретил это делать. Так же, как запретил и каким-либо образом отмечать место своего захоронения.

Стела в Женеве, посвящённая памяти Сервета (фотография автора)

На стеле следующая надпись: «Мы, почтительные и благодарные последователи Кальвина, нашего великого реформатора, осуждая тем не менее, ошибку которая была ошибкой его века, и строго придерживаясь свободы совести в соответствии с истинными принципами его Реформации и Евангелия, воздвигли этот покаянный памятник».

Памятник Сервету подтверждает то, о чем я писала в очерке о Кальвине: большинство жителей Женевы и спустя четыре века после его смерти считали себя его учениками и последователями. Текст, выбитый на стеле, является в значительной степени апологетикой Кальвина. Характерно, что он или его учение упоминаются в тексте трижды. В то же время имени Сервета там нет. Более того, если вы не знаете, о чем идет речь, не поймете, о какой вине говорится в тексте и в какой связи воздвигнут памятник. Но в любом случае, на мой взгляд, установка стелы является актом, демонстрирующим мужество жителей города.

Памятник Сервету в Женеве далеко не единственный. Их множество по всему свету. Такое впечатление, что идет соревнование между городами и странами, где Сервет когда-то жил и работал. Некоторые видят в этом своеобразное соперничество католиков и протестантов: кто воздвигнет больше памятников человеку, которого преследовали их предки? Ведь на смерть Сервета осудили как католическая, так и протестантская церкви. Католическая просто плохо охраняла узника в тюрьме, и ему удалось бежать. Кстати, первый памятник Сервету был поставлен в Мадриде еще в 1876 г., правда, не сохранился, но получается, что католики опередили протестантов.

Количество памятников, мемориальных досок, улиц, получивших имя великого гуманиста, действительно поражает. Как только водрузят мемориальную доску в одном месте, тут же возводят монумент в другом. И уже непонятно, чего больше во всей этой истории: покаяния или гордыни?

24 августа 1908 г. памятник Сервету был открыт в Париже на площади Мобер. Дата открытия была выбрана по меньшей мере странная — день святого Варфоломея. Резня, начавшись 24 августа, продолжалась как минимум еще неделю, и за это время погибли, как я уже писала, около тридцати тысяч протестантов.

Памятник Сервету в Париже на площади Мобер

В 1908 г. тот памятник Сервету, который изначально готовился для Женевы, был воздвигнут в Анмасе, французском городке, соседствующем с Женевой, большая часть населения которого протестанты. На церемонии открытия мэр Анмаса заявил, что монумент установлен на французской земле, поскольку свободомыслие Сервета зародилось именно во время его учебы в Париже. Интересна судьба этого памятника. В 1941 г. правительство Виши отправило его на переплавку, объясняя это нуждой в металлах. На сохранившийся цоколь памятника участники движения Сопротивления возложили венок, на ленте которого была надпись: «Сервету — первой жертве фашизма!» В 1960 г. памятник был воссоздан на основе копии, которая сохранилась в семье скульптора. На одной его стороне выбита цитата Вольтера: «Арест Сервета в Женеве, где он не печатал и не пропагандировал свои мысли и, следовательно, не был подчинен женевским законам, нужно рассматривать как акт вандализма и нарушение международных прав». На другой стороне можно увидеть отрывок из письма Сервета, написанного в тюрьме, в котором он просит ускорить рассмотрение своего дела. Эту цитату я уже приводила выше.

В октябре 1911 г. состоялась церемония открытия памятника Сервету во французском городе Вьен. Сервет изображен в полный рост с книгой, прижатой к груди. Присутствие книги не случайно. Именно в этом городе Сервет был в 1553 г. схвачен инквизицией после публикации «Восстановления христианства», заключен в тюрьму, откуда и бежал в Женеву. И тогда вместо автора на площади была сожжена его книга.

История с возведением памятников на этом не закончилась, а продолжилась в Новом Свете. В 1929 г. в Бруклине в Первой унитарной церкви протестанты поместили мозаичный витраж с изображением Сервета, к которому в 1957 г. был добавлен еще один. Ответ католиков не заставил себя долго ждать. Более того, был выдан залп сразу из нескольких орудий. В Испании в 1975 г. был сооружен памятник перед церковью в его родном городе Вильянуэ́ва. А в 1976 г. там же в Испании, в городе Уэска, был поставлен бюст Сервета в парке, носящем его имя.

В последующие годы перевес был по-прежнему на стороне католиков. В 2004 г. в Испании по случаю 450-й годовщины со дня гибели Сервета был воздвигнут монумент в Сарагосе, где он учился. Стоит он возле госпиталя имени Мигеля Сервета. На памятнике уже упоминавшееся высказывание Себастьяна Кастеллио: «Убийство человека — это не защита доктрины, это просто убийство».

И наконец, 3 октября 2011 г. в Женеве все-таки открыли настоящий памятник Сервету. Именно тот, который не смогли или не захотели поставить более ста лет назад. На углу улиц ла Розрэ  и Бо-Сежур  теперь можно увидеть копию той скульптуры Клотильды Рош, которая была установлена в Анмасе. Ее отливали в Арагоне.

Памятник Сервету в Женеве, установленный в 2011 году. Фотография автора

Памятник Сервету находится рядом с той самой стелой 1903 г., и они плохо различимы на фоне окружающей их зелени. Если не знать об их существовании, вы наверняка проедете мимо. Да и подойти к ним непросто. Чтобы сделать фотографию памятника и стелы, мне пришлось с риском для жизни выбегать на проезжую часть, по которой все время проносятся машины.

В связи с установкой памятника Сервету в Женеве газета «Трибюн де Женев», вспоминая историю переплавки на металл скульптуры гуманиста в Анмасе, писала о том, что Сервета сожгли дважды: сначала живого, а потом его изваяние. Газета ошиблась: если уж быть точным, то Сервета сожгли как минимум четыре раза. Газета забыла о городе Вьен во Франции, где после побега Сервета была сожжена его книга, и о родном городе Вильянуэва-де-Сихена в Испании. Там на площади перед церковью было сожжено изображение самого Сервета.

Я перечислила далеко не все места, где есть памятники или мемориальные доски в честь Сервета. А сколько улиц, университетов и различных учреждений носит его имя — и не перечесть. Такая улица, естественно, есть и в Женеве. Но многие имеют ошибочное представление о том, где она находится. Большинство из тех, кого вы спросите, ответят, что это — одна из основных магистралей левобережной Женевы, ведущая к вокзалу Корнаван. Я, прожившая в этом районе много лет, тоже так думала. Но достаточно посмотреть внимательно на написание этой улицы по-французски, чтобы понять, как мы все ошибались. А пишется она La Servette и происходит от слова silva, в переводе с латыни означающего «лес». Позднее здесь находилось поместье La Servette, от названия которого и пошло наименование улицы и всего района. Имя Мигеля Сервета носит небольшая улица недалеко от того места, где Кальвин расправился со своим соперником, отправив его на костер. На табличке написано «улица Мишель Сервет» (Rue Michel-Servet) (надо оставить, поскольку видно другое написание слова), неподалеку госпиталь, клиника и медицинское учебное заведение. Я думаю, Сервету понравилось бы такое соседство.