«Невеста» и «жених» праздника Le feuillu

Я уже немало писала о том, что самый известный гражданин Женевы, мягко говоря, не любил праздники. Кальвинизм и праздник – два понятия мало совместимые. Такие слова как музыка, пение, игры – надолго исчезли из лексикона жителей города. И, тем не менее, праздники, возможно, не все, но выжили, традиции оказались сильнее запретов. Это и праздник сбора вина, который существует с незапамятных времен, и майский праздник встречи весны, о котором я расскажу сегодня подробнее. Но большинство праздников возникли уже в после Кальвина. И самый знаменитый из них – это Эскалада, о котором знают очень многие и за пределами Швейцарии.

Празднику Эскалада уже больше трехсот лет, отмечают его в начале декабря. Он знаменует собой победу женевцев над войсками герцога Савойского, которые в декабре 1602 года осадили город. Этот праздник – также своеобразный гимн трудолюбивым жительницам города, привыкшим, не дожидаясь рассвета начинать свой день. Ночью воины герцога попытались овладеть Женевой. Некая тетушка  Руайом (Royaume) затемно приготовившая суп и открывшая окно, чтобы поставить его на улице остудиться, увидела подбиравшихся к стенам города савойцев. Она не только вовремя подняла тревогу, но и умудрилась облить вражеских солдат горячим супом, чем внесла смятение в их ряды. Теперь специально к празднику Эскалады в кондитерских готовят шоколадные горшочки, которые наполняют конфетами. По традиции эти шоколадные горшочки матушки Руайом разбивают на столе, произнося следующие слова: «Так погибнут все враги Республики!».

Демонстрация стрельбы из арбалетов, торжественный кортеж жителей, одетых в старинные одежды, огромный костер на площади около собора Святого Петра, венчающий праздничные события – все это неизбежно привлекает толпы не только женевцев, но и специально приезжающих на Эскаладу туристов.

Гораздо меньше известен праздник Пикуле (Le Picoulet), проходящий в декабре, за несколько дней до начала Эскалады, и являющийся своеобразной прелюдией к ней. Пикуле – это праздник молодежи, прежде всего тех, кто учится в колледжах. Закончилась учеба, на горизонте замаячили рождественские праздники, ну как тут не расслабиться!

Узнала я о Пикуле от своего весьма немолодого женевского знакомого. Кристиан рассказал как в середине пятидесятых годов, во время Пикуле он с одноклассниками из колледжа Кальвина, немного перебрав божоле нуво (как он выразился — on a forcé sur beaujolais  nouveau), отметился на площади Бур-де-Фур (Bourg-de-Four), где традиционно собираются учащиеся перед началом шествия, и продефилировал, как это принято, по улицам Женевы. Но на сей раз дело этим не ограничилось. С несколькими друзьями они каким-то образом умудрились безнаказанно сбить фуражку с головы полицейского и удрать с ней не озеро. Там они сели в лодку и долго катались, распевая песни и, примеривая по очереди головной убор представителя власти. Когда мой знакомый рассказывал об этой, в общем-то, вполне невинной истории, в глазах его светилась такая ностальгия, что я поняла: это был единственный случай в его жизни, когда он действительно, что называется, расслабился.

В наше время в дни праздника Пикуле на улицы Женевы выходит две-три тысячи человек. Был период, когда учащиеся не просто расслаблялись, а скорее, отрывались, выражаясь современным языком. Разошедшаяся молодежь не ограничивалась тем, что обсыпала друг друга и прохожих мукой, обливала пеной для бритья, кидала в прохожих яйца, а расходилась настолько, что требовалось вмешательство полиции, поскольку начались хулиганские выходки. Но последние годы кортежи Пикуле проходят мирно, об этом с удовлетворением пишет женевская пресса.

Разноцветная Женева в дни праздника Пикуле

В августе весь город живет в ритме праздника города Женевы (Fêtes de Genève), продолжающегося две недели. Главным украшением праздника является фейерверк, сопровождающийся музыкой.  Посмотреть на этот грандиозное представление съезжается до полутора миллионов человек.

В последние годы в декабре – январе организуется фестиваль под названием «Деревья и Свет». В ходе этого праздника деревья города покрываются разноцветными гирляндами, дома и парки превращаются в полыхающие огнем и светом инсталляции. Самое оригинально украшенное дерево получает приз жюри.

Но я хотела рассказать не о хорошо известных фестивалях — о них и так уже много писалось, — а о некоторых менее известных праздниках, которые до сих пор сохранились во многих коммунах Женевы.

Среди них мне особенно нравится красочный народный праздник Фейю (Le Feuillu)[1]. Его отмечают в первое воскресенье мая. Пожалуй, больше всего он похож на праздник майского дерева, который распространен в Англии, Франции, Германии и в других странах.

Кстати, на Руси тоже был день, когда украшали дерево лентами и бумажными цветами. Проходил он в день весеннего равноденствия 22 марта. Назывался этот праздник Со́роки, поскольку приурочен ко дню Сорока Севастийских мучеников. Другое, более распространенное название праздника — Жаворонки. Этот день считался началом весны, с юга прилетали первые птицы и приносили с собой весну.

Хозяйки выпекали жаворонков из теста, их раздавали родственникам и знакомым, а также одаривали детей. Дети насаживали птичек из теста на палки и, размахивая ими, «кликали» весну. Потом все встречали весну у дерева, украшенного лентами и бумажными цветами. Дерево сначала носили по деревне, а потом устанавливали там, где собирались все жители деревни, чтобы призывать приход весны.

Русский Жаворонок созвучен женевскому Фейю. Его название пошло от своеобразного сооружения из прутьев, веток и цветов, имитирующее дерево. Это красочное и оригинальное сооружение и называется фейю (le feuillu). У дерева есть и другое название — «майское животное» (la «bête du mai»). Считается, что «майское животное» символизирует медведя, проснувшегося от зимней спячки и выбравшегося из своей берлоги. Кто-то удивится: разве в Женеве водятся медведи? Сейчас, конечно, нет. Но раньше водились и в лесах вокруг Женевы, а не только в бернских лесах. В лесах под Берном их было, видимо, достаточно много, раз именно медведь стал символом этого города. Даже сейчас вы можете увидеть этих животных в специально созданном для них вольере в центре официальной столицы Швейцарии.

Первый раз я оказалась на праздновании Фейю в пригороде Женевы Картени (Cartegny). Считается, что именно здесь особенно любят и умеют отмечать этот день. Дело в том, что Кальвин особенно яростно боролся именно против этого праздника, поскольку его языческие корни очевидны. Не удивительно, что в Женеве традиция празднования Фейю утеряна, и сохранилась лишь в нескольких деревушках вокруг Женевы.

В женевском Фейю, как и в русском, активное участие принимают дети, учащиеся школ. Начинается праздник еще накануне, когда каждый ребенок сам или с помощью родителей, готовит красочный венок. Ребята постарше сооружают и майские деревья. Кроме того, в обязанности школьников входит вымыть и вычистить все деревенские фонтаны и поилки для лошадей, которые тоже украшают цветами.

    Воскресное утро начинается с того, что дети, головы которых украшены венками, ходят от дома к дому, поют праздничные песни. За это они получают деньги и сладости. Потом проходит служба в местном храме, на которую собирается вся деревня.

Мы приехали в Картини к началу главного события. На главной улице городка появилась повозка, украшенная гирляндами цветов. На ней ехали симпатичный мальчик и не менее симпатичная девочка – «король» и «королева». Они ничуть не смущались под взглядами многочисленных зрителей, а мальчик время от времени деловито похлопывал хлыстиком ослика, тащившего повозку. На шее ослика тоже висела гирлянда цветов. За ними шло еще десятка два детей, головы всех украшали венки из цветов. Торжественная процессия направилась к главной площади городка. Там, вокруг фонтана, тщательно вымытого накануне теми же детьми, и украшенного гирляндами цветов, было выбрано самое красивое и оригинальное «майское животное». Надо сказать, что некоторые дети сами были замаскированы под майское дерево: они были обвиты зеленью и цветами так, что из-под «дерева» торчали лишь ноги.

После присуждения призов, дети отправились на торжественное чаепитие, а после него им предстояло участвовать в различных играх и соревнованиях.

День был необычно жарким для начала мая. Мы тоже решили чего-нибудь выпить и зашли в кафе. За соседним столом сидел старик, перед которым стоял бокал с вином. Поняв по нашему разговору, что мы иностранцы, он спросил, понравился ли нам праздник. Услышав, естественно, что понравился, он поинтересовался, знаем ли мы что такое фейю и как их делают. В Швейцарии не часто доводится сталкиваться со столь словоохотливым собеседником. Мы пригласили его за свой стол, чтобы продолжить беседу. По совету Марио, так звали нашего нового знакомого, мы заказали бутылку белого вина сорта пино-гри (pinot gris) от винодела, использующего весьма оригинальное название «Усадьба Фавна» («Domaine de Faune») из Дардени, деревушки, расположенной по соседству с Картени и славящейся своими винами.

Вино оказалось отличным, Марио оказался большим знатоком вин. Был он родом из Италии, и из швейцарских вин признавал только белые, весьма презрительно отзываясь о швейцарских красных винах. Когда Марио сказал, что родом он из Италии, мне стало понятно, почему он более общителен, чем большинство его сограждан.

— Так вот, приготовление фейю это большое искусство, – начал Марио, не без удовольствия потягивая прохладное белое вино и закидывая в рот сочную черную маслину. – Начинают его готовить за несколько дней до праздника.

«Майское животное» (la «bête du mai») или фейю (le feuillu)

Мы узнали, что процесс изготовления настоящего фейю происходит следующим образом. Сначала на земле раскладывают тростник и солому. В центре помещают длинный крепкий шест. Затем его как-бы обертывают соломой и тростником. Обвивают солому вокруг шеста с помощью веревок и проволоки. Все это сооружение для красоты поверху обвивают вьюном и украшают цветами. Получается нечто среднее между разукрашенной новогодней елкой и пирамидальным тополем высотой до двух метров. Эти экзотические сооружения втыкаются в землю, и проводится конкурс на лучшее «майское животное».

— Мало им праздников для веселья, опять свои дурацкие игры затевают, — прервав рассказ, Марио неодобрительно кивнул в сторону группы молодых людей, сидевших за соседним столом.

Все это время молодые люди, потягивавшие вино неподалеку от нас, что-то бурно обсуждали. Я не прислушивалась к их разговору, к тому же они говорили очень быстро, но как мне показалось, в разговоре несколько раз прозвучало слово «волк».

— Они говорят о волках? – удивилась я. – Разве здесь есть волки?

— Сейчас, пожалуй, и нет, а в прежние времена водились, — с уверенностью заявил Марио.

Он рассказал, что в лесах вокруг Женевы, в прежние времена обитали волки, причем в таком количестве, что это было настоящим бедствием. Волки совершали набеги на хозяйства крестьян, похищали ягнят, кур, индюшек и прочую мелкую живность. Но это было бы не так страшно, если бы они порой не совершали бы нападения и на людей. Естественно, чаще всего их жертвами становились дети.

— Но сейчас же волков нет. Так почему же эти ребята говорят о волках? – решила все-таки выяснить я.

— Охоту на волка организуют. Не по-настоящему, понарошку, розыгрыш затевают, — засмеялся Марио, увидев мой недоумевающий взгляд.

При этом он добавил еще одно слово – дару, дарю, — я не разобрала толком. В ответ на наши расспросы, Марио рассказал вот какую интересную историю.

Оказывается, речь шла о традиции розыгрыша, существовавшего в Женеве и прилегающих к ней деревнях еще с давних времен. Дело в том, что город всегда нуждался в дополнительных рабочих руках. В течение многих веков на заработки в Женевскую Республику приходили в основном жители Савойи, савояры. Позднее, в девятнадцатом веке сюда потянулись итальянцы. Кстати, Марио был выходцем из такой семьи, осевшей в Женеве вскоре после второй мировой войны. После итальянцев пришла очередь португальцев, испанцев, а уже в наше время это в основном выходцы из бывшей Югославии и албанцы.

Когда точно возник обычай, который называли сначала охота на дару (darou),  а позднее чуть иначе – охота на дарю (daru), никто не знает. Скорее всего, где-то в семнадцатом — восемнадцатом веках. Когда в деревню приезжал новый парень на заработки, местные ребята уговаривали его пойти на охоту. Придумывали какое-то необычное животное, которое, якобы, живет в местных лесах. Вот это животное и называли в некоторых местах дару, дарю. Расчет делался на то, что приезжавшие на заработки были, в основном выходцами из малообразованных крестьянских семей и их было легко обмануть. Сценарий был примерно такой. Вновь прибывшему работнику рассказывали, что в лесах появилось невиданный зверь, огромных размеров и весьма опасный. Вот его и предстояло уничтожить. Несколько дней изображали активную подготовку к ночной вылазке. А затем вся группа с наступлением темноты отправлялась в лес. Там наивной жертве розыгрыша отводилась самая незавидная роль: например, он должен был залезть на дерево и, сидя там, ждать, когда на поляну внизу другие охотники выгонят зверя. И тогда стрелять. Парень залезал на дерево. Он должен был следить за сигналом, который ему подавали с помощью огня и одновременно давать о себе знать, ударяя время от времени в прихваченную специально для этих целей медную кастрюлю. «Охотники», удалялись, создавая много шума. Потом они подвешивали неподалеку керосиновую лампу (позже использовали фонари). Лампа, качаясь на ветру, имитировала подаваемый «охотниками» сигнал. «Охотники» уже давно сидели в таверне, потягивая вино, а бедный разыгрываемый сидел до посинения на дереве, не решаясь спуститься и подвести товарищей. Некоторые проводили в засаде всю ночь. Вариантов розыгрышей на тему охоты на дарю было множество. Позже, когда уже трудно было заставить кого-либо поверить в фантастических зверей, стали придумывать необыкновенных диких птиц, якобы, залетающих в эти края. И охотясь на них, бедные неискушенные вновь прибывшие в эти края молодые люди, проводили по многу часов, стоя по колено в воде, маскируясь в камышах на озере. Именно так, по словам Марио, он сам разыграл в годы своей молодости какого-то албанского парня, нанявшегося на работу к местному виноградарю. После этого розыгрыша албанца разбил радикулит. Правда, это вышло боком не только албанцу, поскольку хозяин виноградника, прознав в чем дело, заставил Марио потрудиться неделю на винограднике, пока албанец не смог снова выйти на работу.

— Ну вот, а теперь они хотят убедить какого-то серба, который недавно тут пристроился на работу, что в лесах вновь объявились волки. И что? Думаю, убедят. Откуда тому знать, что волков здесь уж лет сто никто не видел. Да, славную охоту на дарю они задумали.

Мы так долго засиделись за разговорами в таверне, что начало темнеть. Но, как всегда бывает, нет худа без добра. Мы застали еще одну, очень даже интересную часть праздника. На поляне, где уже стояли три «майских животных» собрались все жители Картени. По знаку синдика – главы администрации деревни – создатели диковинных деревьев подожгли свои произведения. Одно загорелось сразу, два других пришлось долго разжигать, что свидетельствовало о неопытности их создателей. Но в итоге на поляне полыхало три ярких конических тополя, и все вокруг осветилось ярко-оранжевым светом. Поляна и стоявшие на ней люди сразу вдруг стали восприниматься как эпизод из фантастической киноленты о пришельцах. Как объяснил все тот же Марио, нам сильно повезло. В наши дни такое зрелище увидишь не каждый год. Людям лень заниматься сооружением «майских животных» и, судя по всему, вскоре майские костры и вовсе уйдут в прошлое.

А жаль. Раньше повсюду в Европе существовал обычай в определенные дни года разжигать костры, танцевать вокруг них или прыгать через костер. Эти обычаи уходят корнями в эпоху язычества. Полагают, что в древности на таких кострах действительно сжигали человека или животное, пытаясь тем самым задобрить враждебную стихию и местных божков. Не только Кальвин, но и повсюду христианская церковь боролась с этими обычаями, но обычаи выжили, и костры продолжают разжигать.

Где-то это происходит весной, часто в первое воскресенье поста, в канун Пасхи.

Пример тому праздник в кантоне Люцерна, в той же Швейцарии. Костры там загорались в первое воскресенье поста, праздник назывался «искорным воскресеньем». Костры разжигали на холмах. В костре сжигали соломенное чучело «ведьмы». Пока костер горел, все танцевали вокруг него. Когда же огонь затухал, молодежь прыгала через него.

В других местах костры загорались в конце осени или зимой, в канун дня Всех Святых (31 октября), а также на Рождество. Но особенно часто праздник огня приходится на канун или на самый день летнего солнцестояния. Вспомним летний русский праздник Ивана Купала.

Может вызвать удивление, почему же праздник Фейю, отмечаемый до сих пор в окрестностях Женевы, не совпадает ни с днем весеннего равноденствия, ни с днем летнего солнцестояний. Не соответствует он и важным моментам в жизни земледельца: посеву и уборке урожая. К первому мая в Европе посевные работы уже закончены, а до уборки урожая еще далеко.

Майские праздники огня особенно характерны для тех районов Европы, где было распространено скотоводство. А именно такой страной и является Швейцария. Первое мая возвещает начало лета и появление свежей растительности – скот выгоняют на пастбища. Не случайно во многих странах, второй раз костры очень часто загораются 31 октября. Грядет зима, скот загоняют в хлев.

Но вернемся в деревню Картини. После того как все «елки» сгорели, присутствующие пошли в здание мэрии, где были накрыты столы с легкими закусками и стояли бутылки белого и красного вина все из того же Дардени. Праздник продолжался.

Когда мы вернулись домой, я полезла в интернет и стала искать информацию о волках в Женеве и о розыгрышах. Честно говоря, я решила, что рассказ Марио о волках, мягко говоря, преувеличение. Каково же было мое удивление, когда я прочитала следующие выписки из официальных документов различных коммун Женевы XVIII века и французских деревень, примыкающих к Республике Женева.

-1748 год. Волки сожрали ребенка судьи из деревни Валери. Жителям удалось догнать волка, но от ребенка уже мало что осталось.

-1749 год. Волки похитили ребенка деревни Лажу. Мальчик пас скот вмести с другими детьми и немного удалился от остальной группы, он хотел напиться из протекавшего неподалеку ручья. На него напал волк, прятавшийся в кустах. Мальчика не удалось спасти. Позднее нашли лишь обглоданный череп.

-1750 год. Волки съели девочку в пригороде Женевы Шанси. Волк напал на нее, когда она чуть-чуть отошла от своей подруги. Несколько мужчин кинулись вдогонку, но смогли отбить у волка уже мертвую девочку. Ее останки похоронили на кладбище в Шанси.

-1751 год. Вдова, госпожа М. из Валери, находилась вместе с двумя дочками в саду, огороженном высокими кустами.     Женщина заснула, сидя в качалке. Волк, перепрыгнув через кусты, схватил одного ребенка и попытался его утащить. Женщина проснулась, накинулась на волка и отбила девочку. Но волк схватил второго ребенка, перепрыгнул с ним через кусты и скрылся в лесу.

Ущерб, нанесенный волками жителям в окрестностях Женевы, был настолько серьезен, что Городской совет издал указ, по которому все те, кто принес убитого волка в мэрию получал награду в 42 флорина, если волк был убит на территории Республики. Меньше -15 флоринов — назначалось за волка, убитого на территории, примыкающей к женевским границам.

И так каждый год вплоть до конца восемнадцатого века. В начале девятнадцатого упоминание о волках исчезло из официальных источников. Но скорее всего, волки время от времени вновь появлялись в окрестностях Женевы вплоть до середины девятнадцатого века.

Трудно поверить, но были случаи, когда меня вполне серьезно спрашивали, встречаются ли медведи на улице русского города? Теперь я знаю, что ответить, если меня опять спросят об этом: «А знаете ли вы о том, что волки свирепствовали в окрестностях Женевы всего лишь пару веков назад?

Сегодня, вспоминая рассказ Марио о странном обычае – охоте на дарю, – я думаю: возможно, не так уж нелепа охота на волка, которую задумали тогда в качестве розыгрыша парни из Картени. Швейцарцы серьезно занимаются охраной окружающей среды и борются за сохранение флоры и фауны страны. В 1973 году волк был занесен в список животных, охраняемых законом, и охота на них была запрещена. И вот в 1995 году волки вновь появились в лесах Швейцарии. Это событие было торжественно зафиксировано несколькими экологическими организациями. Правда, радовались далеко не все. Последнее время швейцарские газеты уже несколько раз писали о нападении волков на скот в кантоне Вале. Кто знает, может быть, волки появились также и в лесах вблизи Женевы и скоро на них вновь разрешат охотиться?

[1] Эволюция названия такова: «Folliu», « Folhiu», «Foeillu».