Вид на ООН с балкона виллы Ариана

На днях я зашла взглянуть на очередную выставку в  Швейцарском музее керамики и стекла. Этот музей расположен рядом с ООН на вилле Ариана, воздвигнутой в середине девятнадцатого века по заказу некоего Густава Ревийо, коллекционера и мецената. Именно ему принадлежала и все территория, на которой сегодня располагается женевское отделение штаб-квартиры ООН.

Музей Ариана

Вилла Ариана, названная именем матери Ревийо, построена в стиле итальянского ренессанса. Фасад здания окрашен в розовый и довольно невразумительного оттенка серо-зеленый цвет. Возможно, здание и не является шедевром архитектурного искусства, но в Женеве, где так мало красивых старых строений, особенно на правом берегу озера, оно смотрится неплохо. Прямо напротив входа в музей находится небольшой круглый бассейн, заполненный водой. В воде бродят две изящные бронзовые цапли.

Внутри здание довольно помпезно. Но архитектор сумел сделать так, что эта помпезность не давит. Кажется, вы находитесь в огромной беседке, полной света и воздуха. Я всегда с удовольствием прихожу туда. Еще и потому, что там находится одна из богатейших коллекций фарфора в Европе.

На втором этаже музея имеется кафе, из него — выход на небольшой балкон, откуда открывается вид на ООН. На этот раз, осмотрев выставку, я зашла в кафе и устроилась за столиком на балконе, благо день выдался на удивление теплым.

Главный зал музея

Я уже собралась уходить, когда на балконе появилась большая группа русских туристов. Бойкая женщина, очевидно гид, сопровождавший группу, начала рассказывать о музее. Делала она это развязно, снабжала свой рассказ какими-то нелепыми анекдотами, якобы, произошедшими с создателем музея. Потом стала комментировать вид, открывающийся с балкона. Бодро поведала про Монблан, не забыв вставить всем приевшуюся шутку о японских туристах, которые принимают за Монблан небольшую гору, очень невысокую, своим силуэтом напоминающую такую дорогую японцам гору Фудзияма. Ее, в отличие от Монблана, почти всегда видно, поскольку она находится гораздо ближе к Женеве, и обманутые недобросовестными гидами японцы с удовлетворением взирают на нее и дружно кивают головами: «Юи, юи, кому Фудзисана».[1]

Кстати о Монблане. Когда я приехала в Женеву, то старожилы из русских рассказали мне, что раньше, когда смотрели на Монблан, то видели голову, лежащего Карла Маркса в профиль. В доказательство демонстрировали фотографии тридцатилетней давности, на которых действительно угадывается снежная голова основоположника марксизма-ленинизма. Но ледники таяли, и теперь надо обладать действительно богатым воображением, чтобы увидеть зачесанные назад вьющиеся волосы, крутой лоб, выдающуюся линию бровей, крупный нос, спускающийся к обрамляющим рот усам.

Ариана – мать Ревийо. Ее имя носит музей

Женщина-гид говорила так громко, что я поневоле слушала ее вместе со всеми остальными туристами. Не было обойдено вниманием и здание бывшей Лиги Наций, которое было хорошо видно отсюда. Когда она начала рассказывать о том, что там сейчас находится штаб-квартира женевского отделения ООН, где работает несколько тысяч человек, я невольно напряглась: что сей бравый экскурсовод выдаст сейчас про ООН? И гидесса действительно выдала.

«Вы, наверное, недоумеваете, что делает здесь такое количество народа? Я пролью свет на их времяпровождение. Занимаются они проблемами чрезвычайной важности. Определяют, например, каким должен быть рождественский гусь? Вы не ослышались. ООН действительно решает проблему… гуся. В соответствии с техническими нормами, выработанными ооновскими чиновниками, рождественский гусь должен иметь жировую прослойку не менее одного сантиметра, на его коже не должно быть никаких черных пятен и так деле, и тому подобное.

Вот какими имеющими огромную ценность для человечества делами занимаются чиновники ООН. И эта армия чиновников живет — не тужит. У них прекрасные зарплаты, отличные медицинские страховки, позволяющие им лечиться у лучших специалистов Швейцарии. Их дети могут учиться в самых престижных учебных заведениях, поскольку ООН оплачивает учебу. И при этом они еще и не платят налога на доход, как все остальные жители этой страны – будь то швейцарцы или иностранцы! Вот какую роскошную жизнь устроили себе люди, прячущиеся за стенами этого скромного здания!»

В группе туристов раздались возмущенные голоса: «Вот это да!» «Вот бездельники!» «Никогда не думала, что они такой чепухой занимаются!»

Меня возмутил рассказ гида. То, что она выдала своим туристам, не информация, а пропаганда. Причем, талантливая. Вроде бы то, что она рассказала, соответствует действительности.

Готовят стандарты по гусям в комиссии? Наверняка и по гусям готовят. С тем, что у сотрудников ООН хорошие зарплаты и страховки, тоже никто спорить не будет. Правда, насчет налогов информация не совсем точная. Действительно, сами сотрудники налог не платят, но организация вычитает из их зарплат значительные суммы, которые потом и идут в казну Швейцарии.

Но если подать информацию так, как это сделала она: сообщить о подготовке стандарта по гусям, да еще приправить его соусом из деталей о роскошной жизни – этого достаточно, чтобы у человека в голове сложилось крайне негативное представление об ООН. Если не вмешаться, то туристы так и уедут из Женевы с новым стереотипом: международные чиновники – нахлебники на шее общества.

Я сама не один год проработала в этой организации, знаю ее сильные и слабые стороны. Не раз с пеной у рта доказывала необходимость реформировать организацию, которая превратилась в одну из самых закостенелых бюрократических систем мира, но я всегда была противницей того, чтобы вместе с водой выплескивать и ребенка.

Я встала из-за своего стола и постаралась привлечь к себе внимание женщины-гида.

— Здравствуйте, скажите, пожалуйста, вы работаете для одной туристической компании или вас может пригласить любая здешняя фирма для проведения тура? – спросила я, когда увидела, что экскурсовод смотрит в мою сторону.

— Меня приглашают различные туристические компании для проведения туров. А в чем дело? У вас свое агентство и вам нужны гиды?

— У меня нет, но у моей подруги есть агентство в Женеве. Я обязательно скажу ей, чтобы ни в коем случае не приглашала вас работать с группами. А также попрошу и московских коллег предупредить, что вы даете не объективную информацию об ООН, а поливаете ее грязью.

— Что вы себе позволяете! – женщина повернулась к своей группе. – Пойдемте отсюда. Эта особа, наверняка, сама в ООН работает, вот и кинулась защищать честь мундира.

— Подождите, пожалуйста, одну минуту, — обратилась я уже к группе. – Я задам вам только один вопрос. – Вы картошку любите?

Люди, потянувшиеся к выходу с веранды, остановились. Кто-то с удивлением посмотрел на меня, кто-то сказал: «При чем здесь картошка?». Но один мужчина протянул, немного окая на волжский манер: «Перефразируя Гоголя, отвечу за всех. Какой русский не любит картошки?»

— А какую картошку вы предпочитаете: зеленую с гнильцой или ровную, крепенькую без глазков? – я краем глаза отметила, что остальная группа, явно заинтересовавшаяся происходившим, стала подтягиваться ближе к нам.

— Ясно какую, — ответила немолодая женщина, стоявшая рядом с мужчиной. – Хорошую. Кому нужна зеленая да проросшая!

— Вот, видите! – я перешла в атаку. – Есть стандарты на то, каким должен быть гусь. Никому не хочется на праздник прийти в магазин и увидеть там гусей, у которых жира столько, что до мяса не доберешься. Или наоборот, таких, у которых одна кожа да кости.

— Такие и продавались в советские времена, — бодро крикнул кто-то из группы. – И такому рады были.

— Раньше, да не теперь, — осадили его.

— Чтобы продавались нормальные гуси и картошка, существуют стандарты. Их вырабатывают в различных группах Европейской экономической комиссии — той самой, про которую ваш экскурсовод вам тут начала дезинформацию выдавать.

— Дамы и господа! – гидесса попыталась привлечь внимание группы. – Прошу вас пройти в автобус. Мы отправляемся через пять минут!

— Ничего, подождете, нам тоже важно понять, что там происходит. А то вас послушать – так там одни бездельники окопались! – осадил ее мужчина, который первым поддержал меня.

— Ну, смотрите, кто опоздает – пеняйте на себя.

Гидесса повернулась и, гордо подняв голову, вышла с террасы.

— А откуда вы знаете про комиссию? – поинтересовалась одна из туристок. – Вы там работаете?

Я объяснила, что некоторое время работала в ООН, в том числе и в качестве переводчика. Однажды мне пришлось переводить с английского на русский стандарты, выработанные группой по скоропортящимся фруктам и овощам.

— Я так намучилась, переводя тот документ, — рассказала я, — что на всю жизнь запомнила, как много сложностей с этой картошкой. Меня саму тогда поразило, сколько существует ее разновидностей. И заболеваний у нее – пропасть. Я уже забыла, конечно, большинство. Помню, есть какое-то заболевание, звучит похоже на остеопороз. Я попыталась вспомнить название, но не смогла.

— Ооспороз, —

Мне подсказала совсем молоденькая девушка и объяснила, что она учится в сельскохозяйственной академии. Как раз этим летом, готовясь к экзаменам, изучала тематику стандартизации картофеля. А для этого пришлось, в том числе, изучать и материалы европейской комиссии ООН.

После заявления девушки чаша весов явно склонилась в пользу ООН. Я решила, что разговор можно заканчивать, тем более что некоторые из группы уже потянулись к выходу. Но в этот момент высокая худощавая девушка, по всей видимости, подруга той, которая училась в сельскохозяйственной академии, обратилась ко мне.

— А я читала недавно, что много сотрудников ООН гибнет в разных странах. Это правда?

На этот вопрос я, к сожалению, тоже не смогла дать исчерпывающего ответа. Я лишь  рассказала то, о чем, наверное, многие из туристов и так читали в газетах. Во время землетрясения на Гаити погибло больше ста человек, которые входили в состав миссии ООН, работавшей там. В 2009 и в 2011 годах при атаках боевиков движения «Талибан» на миссию ООН в Кабуле погибли ее сотрудники. В июне этого года восемь человек погибли при нападении на комплекс ООН в Сомали. Я также посоветовала туристам пойти на экскурсию в ООН и получить из первых рук представление о том, что происходит в этом здании.

Памятник погибшим сотрудникам ООН

Туристы ушли, и только тут я вспомнила имя того, о ком непременно нужно было им рассказать. Тем более, не так давно исполнилось десять лет со дня его гибели.

Серджио Виэейра де Мело – Верховный комиссар по правам человека, в мае 2003 года был назначен  специальным представителем организации в Ираке. Он должен был пробыть там  четыре месяца. Срок его пребывания в Ираке подходил к концу, когда 19 августа он погиб под развалинами здания миссии ООН, взорванного бойцами группы «Аль-Каида». Во время этого террористического акта погибли еще 19 сотрудников. Серджио Виэейра де Мело было всего пятьдесят пять лет. И из них тридцать четыре он проработал в ООН. Вот уж про кого точно можно сказать, что отдал жизнь служению этой организации.

Я встретила Серджио впервые много, много лет назад в 1971 году в Бангладеш. Он и там работал в самое горячее время, когда шла война за независимость и вокруг еще рвались бомбы. Потом, встречалась с ним в Женеве, он бывал у нас дома. Мало того, что он был хорош собой, так еще и обаяния – море. Одна из самых харизматических личностей, которых я встречала.

Как ни банально это звучит, но гибнут всегда лучшие. Так было, так есть, так, видимо, и будет. А кто еще полезет туда, где риск, где опасность, куда трус ни за какие деньги ехать не согласиться?

Я пошла в ООН. Цветов у меня не было, но я сорвала несколько припозднившихся полевых, росших на поле недалеко от памятника сотрудникам ООН, погибшим при исполнении служебных обязанностей.

Этот материал в несколько сокращенном виде был опубликован в прошлом году в одном из женевских электронных изданий. Я в это время находилась в Москве, отмечала день рождения дочери. И вдруг вечером мне позвонила знакомая из Женевы и рассказала, что материал вызвал бурные дискуссии. Я кинулась к интернету, открыла статью и увидела целую страницу комментариев. Тон задал автор, вернее, авторша, предпочетшая скрыться под  псевдонимом Катя. Так вот, эта Катя с жаром обвиняла меня в том, что я ничего не понимаю в работе гидов, уличала в «мизантропии» (Как я осмелились написать, что в Женеве неинтересная архитектура?!) и в итоге обвинила в «энкавэдэшных» замашках (Как я посмела критиковать работу гида?! Все гиды города Женевы работают исключительно профессионально!) Подписан материал был также с пафосом: «В защиту ВСЕХ гидов Женевы!».

Поначалу я даже прониклась некоторым уважением к автору заметки: надо же, так болеет за общее дело! Просто неправильно поняла меня, я же не сомневаюсь, что в Женеве есть прекрасные гиды.

Я попыталась вежливо растолковать Кате, что рассказывала в заметке о конкретном гиде, который был и крайне необъективен, и чрезвычайно развязен. Я написала, что в отличие от этого гида, не имею ничего против ВСЕХ гидов Женевы и уверена, что большинство из них прекрасно проводит экскурсии, объективно рассказывая, в том числе, и о работе сотрудников ООН.

Но куда там! На мой ответ последовала еще более грозная реакция в виде явно оркестрованных той же Катей комментариев. Основное содержание заметок сводилось к тому, чтобы доказать, какие отличные гиды работают в Женеве и какие отвратительные люди засели в ООН. И те, кто их поддерживает, заслуживает всяческого осуждения.

И меня осуждали, не стесняясь в выражениях. И поведение мое «хамское», и я поистине «яркая представительница Страны Советов», а все они только спят и видят как бы «повозить друг друга «мордой об стол». Извиняюсь за стиль, но я позволила себе привести фразу из комментария в ее первозданной «чистоте».

Напрасно какие-то неизвестные мне люди, выступившие в мою поддержку, доказывали разбушевавшимся сторонникам Кати, что автор именно лишь призывает объективно рассказывать о том, чем занимаются в ООН, а не относить всех сотрудников этой организации к категории бездельников. Им тоже досталось. Стало ясно, что защищать гидов – это дело благородное, а вот, если вы выступили в поддержку работающих в ООН, то сразу превратились в яркого представителя страны Советов и хама.

В результате понадобилось вмешательство редактора издания, призвавшего разбушевавшихся сторонников гидов к порядку и написавшего, что дискуссия – это прекрасно, но нужно учиться вести ее уважительно.

Прошло какое-то время, я уже почти позабыла о случившемся.  Хотя, надо признать, на душе после всех этой истории остался какой-то неприятный осадок. И вот я как-то оказалась в ООН, где разговор зашел о моей статье с одним из сотрудников ООН. Я выразила удивление тем, что этот человек, который благодарили меня за мой материал, не счел нужным написать что-то в мою поддержку в тот момент, когда это было бы неплохо сделать. И вдруг я услышала:

— Да чего было с ней связываться? Это же известная особа.

— Кого ты имеешь в виду? – не поняла я. – Ты знаешь ту Катю, которая выступала в защиту гидов?

— В защиту себя она выступила, а не гидов!

— Да, она тоже гид.

— Не тоже, а именно тот, про которого ты и написала. Это она была тогда на вилле Ариана. Я в полном соответствии с финальной ремаркой Гоголя в его «Ревизоре», пораженная как громом, застыла на несколько минут «в окаменении».

— Откуда ты знаешь? – выдавила я из себя, когда пришла в чувства.

— Она звонила нам, моя жена ведь тоже работает гидом. Вот она и возмущалась.

Все стало на свои места. Несмотря на глупость и агрессивность реакции на мою статью, я все-таки испытывала к своему оппоненту некоторое уважение. Надо же, эта таинственная Катя так любит свою профессию, что кинулась защищать честь мундира, когда ей показалось, что она была затронута. Пусть неловко, пусть не очень умно, что называется, не по делу. Но кинулась. Ведь я тоже тогда полезла защищать сотрудников ООН, когда мне не понравился рассказ гида о них. Хотя и не в моих правилах встревать не в свои дела.

Но иногда все-таки случается, что тайное становится явным. И вот выясняется, что гид кинулся защищать не честь мундира, а собственную непрофессиональность. А это, извините, уже совсем другие пироги.

[1] «Да, да, как Фудзияма» — ломаный французский.