Элизабет Виже-Лебрён. Портрет мадам де Сталь в образе Коринны. 1808. Женевский музей искусства и истории, Швейцария.
О Швейцарии пишут и те, кто здесь родился и вырос, и те, кто провел здесь всего несколько месяцев, и даже те, кто никогда не был в этой стране. Кажется парадоксальным, что известнейшая французская писательница со швейцарскими корнями, прожившая много лет в Швейцарии, написала о ней чрезвычайно мало. Однако и она все-таки внесла свою лепту в создание мифа о швейцарской идиллии.
Многие уже догадались, что речь идет о мадам де Сталь. Для тех, кто подзабыл биографию писательницы, напомню вкратце. Ее настоящее имя — Анна-Луиза Жермена Неккер. Родители были швейцарцами: отец Жак Неккер[1] — выходец из Женевы, а мать — из Крассье, небольшой деревушки под Женевой, рядом с Коппе, где впоследствии Неккер приобрел замок. Там он и поселился вместе с женой, выйдя в отставку. Сначала Жермена бывала в Коппе у родителей лишь наездами, но в итоге была вынуждена провести там долгие годы изгнания. Первый раз она оказалась в Коппе в 1793 г. Во время «сентябрьских расправ»[2] 1792 г. возникла угроза для ее жизни, и она бежала из Парижа сначала в Англию, а затем перебралась в Швейцарию, где оставалась до 1796 г. Второй раз она провела в Коппе больше десяти лет.
Почему она вновь оказалась в фамильном имении, да еще на такой долгий срок? По вине Наполеона, с которым писательница сначала заигрывала, а потом рассорилась. Слишком многое разделяло их. Императора шокировали независимость и вольный, если не сказать распущенный образ жизни писательницы, ему импонировали представительницы слабого пола совсем иного типа. Переломным моментом стало Восемнадцатое брюмера (9 ноября 1799) — дата, которую сегодня принято считать концом Французской революции. Наступившая
вслед за этим политическая реакция провела непроходимую черту между Бонапартом и де Сталь, которая ратовала за конституционную монархию. Вечера в ее салоне стали напоминать заседания противников «узурпатора», как все чаще называли Наполеона. Такого Наполеон ей, конечно, простить не мог: Жермене де Сталь было предписано покинуть Париж.
Писательница отправилась в вояж по Германии и Италии, но смертельная болезнь отца заставила ее в 1804 г. поехать в Коппе. Годы, проведенные ею здесь, будут очень разнообразными: отчаяние перемежается всплесками надежды, периоды бурного творческого подъема сменяются спадами. Писательница совершит поездки за пределы Швейцарии — в Англию, Австрию и даже в далекую Россию.
Замок семьи Неккер в Коппе. Вид со стороны сада. Фотография автора
В Коппе Жермена де Сталь много работает. Этот период ссылки оказался чрезвычайно плодотворным. Наибольший резонанс из написанного в этот период получил не сентиментальный роман «Коринна, или Италия», который популярен и сегодня, а серьезный трактат «О Германии». В книге мадам де Сталь рассказывает о своих встречах с немецкими писателями — Гете, Шиллером, превозносит немецкий романтизм, противопоставляя его чуждому для нее реализму, воцарившемуся во Франции. Эта книга открыла французам немецкую литературу и философию, ранее им почти неизвестные. Жермена де Сталь дала очень высокую оценку немецкой культуре и заявила о ее огромном значении для Европы, что было неожиданно со стороны французской писательницы.
Не случайно Гете с таким энтузиазмом отозвался об этом произведении:
об аудиенции. Удивительная наивность! Она полагала, что ее рассуждения о необходимости для жителей разных стран знать культуру друг друга заставят императора задуматься. Вероятно, она также надеялась, что Наполеон оценит ее мысль о том, что духовное общение народов — необходимое условие прогресса.
Идеи, которые произвели сильное впечатление на немецкого поэта, не могли понравиться французскому императору. Его реакция была вполне предсказуемой: он воспринял трактат прежде всего как пропаганду немецкой литературы и культуры в целом. И его трудно обвинять в такой оценке. Другое дело, какие он предпринял шаги после этого: Наполеон не только запретил книгу, но и повелел уничтожить весь ее тираж. У мадам де Сталь, к счастью, сохранился экземпляр, по которому в Лондоне в 1813 г. было подготовлено второе издание книги. Во Франции книга была напечатана лишь после свержения Наполеона.
Именно в трактате Жермены де Сталь «О Германии» нашлось место для нескольких страниц, посвященных родине ее предков. Правда, говоря о Швейцарии, писательница не без некоторого сарказма отмечает, что в этой стране рождаются скорее мудрые, нежели великие люди:
«…в Швейцарии больше гражданского духа, чем в Германии, больше патриотизма, больше энергии, больше согласия между мыслью и чувством, но вместе с тем малые размеры государства и бедность страны отнюдь не способствуют появлению гениев…»
Эта же мысль встречается в трактате еще раз, когда де Сталь очень поэтично описывает поездку в Интерлакен. Отправилась она туда с друзьями, чтобы присутствовать на грандиозном празднике, который был посвящен памяти основателя города Берн[1].
Отрывок из трактата де Сталь посвященный этому событию, был переведен на русский язык и опубликован в журнале «Вестник Европы» в 1814 г. под заголовком: «Праздник в Интерлакене» (Из новой книги: De l’Allemagne par Mme Staеl)». Поскольку, как мне кажется, трактат «О Германии» мало известен современным российским читателям, я позволю себе привести несколько отрывков, иллюстрирующих то, с каким теплом и даже восхищением говорит Жермена де Сталь о швейцарцах[2].
Этот праздник в горах под Интерлакеном подобен тому, на котором довелось присутствовать Жермене де Сталь. Старая фотография из коллекции автора.
«Вечером, накануне праздника, развели огни на горах: так некогда освободители Швейцарии подали сигнал к святой брани за отечество. Пылающие на вершинах огни уподоблялись месяцу, когда он восходит из-за горы, являясь в полном сиянии и в мирном своем течении. Казалось, что новые светила загорались в небесах, чтобы только быть свидетелями трогательнейшего зрелища в мире.
В день праздника погода была тихая, но мрачная; сама природа соответствовала умилению всех сердец. Отведенное для игр место было окружено покрытыми деревьями холмами, а за холмами, вдалеке, простираются горы. Все зрители числом около шести тысяч сели на склонах холмов, и их разноцветные одежды издали казались подобными рассыпанным по долине цветам.
<…> Когда все зрители собрались, вдали показалась торжественная процессия; смысл ее — посвящение народной свободе и поклонение минувшим векам. Играла приятная музыка, чиновники шли перед поселянами и молодыми крестьянками в старинных живописных костюмах каждого кантона. Впереди шествия с алебардами и прапорами шли убеленные сединами старцы в одеждах времен заговора, то есть пяти столетий тому назад. Трогательно было видеть эти мирные знамена, стражами которых были старцы. Казалось, будто вечность проступала на лицах этих мужей, старых для нас, но столь молодых перед ликом веков.
<…> По окончании игр, когда добрый Бальи роздал награждения победителям, сели обдать под шатрами, и пели стихи в честь мирного благоденствия швейцарцев. Из дерева выделанные чаши, на которых резец представил Вильгельма Теля и трех основателей Гельветической свободы, ходили из рук в руки пирующих. С восторгом пили за спокойствие, за порядок, за свободу, и патриотическое счастье выражалось с откровенностью, которая трогала все души.
<…> Небогатая земля, с немногими владениями, без роскоши, блеска и могущества, всегда любима жителями, как истинный друг, скрывающий в безвестности свои добродетели и посвящающий их благополучию любезных ему людей. В течение пяти столетий видим в Швейцарии более мудрых поколений, нежели великих мужей. Нет места для исключения, когда все вообще счастливы. Кажется, будто предки сего народа еще царствуют в их отечестве: всегда он уважает их, подражает им, возобновляет их в мире. Простота нравов и приверженность древним обычаям, благоразумие и постоянство в образе жизни, сближают с нами минувшее и приводят нас в присутствие будущего. <…>
Дни человеческие протекают в сих долинах, подобно как их реки; новые волны несутся, следуя тому же движению; да не прервется их мирное течение! Да торжествуют чаще подобные праздники у подошвы Альпийских гор! Иностранец удивляется им как диву природы; а Швейцарец любит их как убежище, где старшины и отцы пекутся вместе о благе граждан и детей».
Вот уж поистине совершенная картина патриархальной идиллии, царившей на родине писательницы!
Ни одно из произведений де Сталь не вызвало такого интереса, как книга «О Германии». Уже известную писательницу оно сделало выдающейся! Тот же «Вестник Европы» предварил публикацию, из которой я привела цитаты, вот таким анонсом: «Известно, что сия книга почитается лучшим творением госпожи Сталь, которая, без всякого сравнения, есть первая женщина-автор своего века».
В России эта книга стала настольной для многих поколений образованных людей. Вспомним вот эти строки из «энциклопедии русской жизни» — «Евгения Онегина» Пушкина:
Он знал немецкую словесность
По книге госпожи де Сталь…
Вполне возможно, что Евгений Онегин, а значит, и сам Пушкин, почерпнул свои знания о немецкой литературе из этой книги. Пушкин не просто ценил де Сталь, он восхищался ею. Вот его отзыв на книгу «Десятилетнее изгнание», в которой писательница рассказывает в том числе и о своих впечатлениях от поездки в Россию:
«Взгляд быстрый и проницательный, замечания разительные по своей новости и истине, благодарность и доброжелательство, водившие пером сочинительницы,— все приносит честь уму и чувствам необыкновенной женщины».
И еще одно очень оригинальное высказывание Пушкина о де Сталь: ее «удостоил Наполеон гонения, монархи доверенности, Байрон своей дружбы, Европа своего уважения». Можно также напомнить о предостережении Пушкина одному из критиков писательницы: «Мадам де Сталь наша, не трогайте ее!»
В своем произведении «Рославлев» Пушкин описал восторженную встречу, оказанную писательнице в России в 1812 году. Действительно, мадам де Сталь была принята, что называется, на самом высоком уровне: Александр I дважды удостоил ее аудиенции. Лучший художник того времени В. Л. Боровиковский написал ее портрет. Следует признать, что, когда смотришь на него, невольно вспоминаешь высказывание К. Н. Батюшкова[1]: «Дурна как черт и умна как ангел».
Книга «О Германии» актуальна и по сей день. Разве не приходится вновь и вновь доказывать, что знакомство с культурой другого народа — непременное условие свободного развития каждой страны? Разве не сталкиваемся мы сегодня с новыми и новыми попытками возвести очередную китайскую стену и отгородится от остального мира, объявив лишь свои традиции и культуру уникальными и неповторимыми? И сегодня, спустя более двухсот лет со дня написания книги, приходится доказывать, что презирать иную культуру, иные традиции означает вредить прежде всего собственной культуре.
В заключение — о вопросе, который меня долго мучил: почему Жермена де Сталь написала о Германии, а не о Швейцарии? Мне кажется, я нашла ответ, прочитав биографию Жака Неккера. Оказывается, его отец, то есть дед Жермены, был уроженцем Бранденбурга. Вероятно, мадам де Сталь считала, что в ее жилах больше немецкой крови, чем какой-либо другой. Но для всего мира ее отец — где бы ни были его корни и где бы он ни достиг высочайших постов — швейцарец. А ее мать, в девичестве Сюзанна Кюршо, чистокровная швейцарка. Кстати, она была незаурядной женщиной, не чуждой писательству[2]. Да и сама Жермена де Сталь столько лет провела в Коппе, что этот замок по праву называют ее второй родиной. В этом имении покоится ее прах, так же как и прах ее родителей.
Так что образ Жермены де Сталь, одной из самых выдающихся женщин эпохи Французской революции, которую Генрих Гейне полушутя-полусерьезно назвал «Робеспьером в юбке», неразрывно связан со Швейцарией. Естественно, ее описание жизни Швейцарии вызывало еще больше доверия, чем описания тех, кто провел здесь лишь пару недель или месяцев. Ее слова о том, что в этой стране царит приверженность древним обычаям, что здесь старейшины пекутся о благе граждан, как о благе детей, убеждали. А уж когда она написала, что благоразумие и постоянство швейцарцев делает их подлинно счастливыми, она еще более укрепила «миф о Швейцарии» как о стране, где живут мудрые, свободолюбивые и подлинно счастливые люди.
[1]Константин Николаевич Батюшков (1787–1855) — русский поэт и прозаик.
[2] Подробнее см.: Беглова Н. С. Россия и Женева. Сплетение судеб (очерк «О любви к велосипеду, магазинам Deuxième mains и о Жермене де Сталь»). М.: Аспект Пресс, 2019.
[1]Берн был основан герцогом Церингенским Бертольдом V в 1191 г.
[2]Все цитаты приведены в соответствие с современными нормами орфографии и пунктуации.
«Книга мадам де Сталь была тараном, пробившим широкую брешь в китайской стене из старых предрассудков, возвышавшейся между Францией и нами. Благодаря этой книге пробудился интерес к нам как по ту сторону Рейна, так и по ту сторону Ла-Манша».
Издав книгу тиражом в 10 тыс. экземпляров, Жермена де Сталь направила один экземпляр Наполеону, сопроводив его письмом с просьбой
[1] Жак Неккер (1732–1804) — французский государственный деятель женевского происхождения, протестант, министр финансов при Людовике XVI.
[2] «Сентябрьские расправы» — трагический эпизод Великой французской революции, массовые убийства заключенных в Париже, Лионе, Версале и других городах, совершенные революционной толпой в начале сентября 1792 г.