Жан Кальвин. Старинная гравюра
В любой сказке — а мы пытаемся понять, как Швейцария превратилась в глазах многих в сказочную страну — обязательно есть как герои, так и злодеи. Зачастую именно злодей в значительной степени предопределяет не только сюжетную канву, но и то, полюбится ли история читателям.
Истинным героем в Швейцарии стал Вильгельм Телль. О нем я уже рассказала, когда речь шла о драме Шиллера, посвященной этому то ли реальному, то ли легендарному персонажу швейцарской истории. А вот «главным злодеем» в этой стране с полным правом можно назвать Жана Кальвина. Как Кальвина невозможно представить без Швейцарии, так и Швейцарию невозможно представить без этого человека.
Известный российский писатель, философ и историк Дмитрий Сергеевич Мережковский, будучи в эмиграции, написал три эссе о деятелях Реформации, одно из них посвящено Кальвину. Когда вы читаете его описание Кальвина, то это не просто злодей, а самый страшный герой сказок, которым пугают детей, — Кощей Бессмертный. Мережковский не стесняется именно так его называть: «Он жилист, костляв, сух, — кожа да кости, но крепок — Кощей Бессмертный — кремень». Жизнь Женевы под властью Кощея видел он печальной и безысходной: «Будет весь женевский народ Шильонским Узником, а теократия Кальвина — черной подземной тюрьмой в небесной лазури Лемана».
Билибин И.Я. Кащей Бессмертный. Иллюстрация к сказке «Марья Моревна»
А вот что мы читаем о Кальвине в книге знаменитого австрийского писателя Стефана Цвейга «Совесть против насилия: Кастеллио против Кальвина»:
«Далеко за пределы городских стен распространяется зловещая власть этого зловещего человека; города Швейцарского Союза видят в нем важнейшего политического союзника, протестанты всего мира выбирают violentissimus christianus[1] духовным вождем, князья и короли ищут милости главы церкви, который создал в Европе самую мощную, наряду с римской, организацию христианства».
Книга Цвейга увидела свет в 1936 г. В Германии пришел к власти нацизм, и писатель вложил в обличение Кальвина свое неприятие гитлеровского режима с его нетерпимостью ко всем инакомыслящим и всепроникающей слежкой. Для Цвейга, как и для многих других, изучавших жизнь Кальвина, этот «женевский папа» создал некое подобие тоталитарного государства, где царил его культ и где физическое насилие шло рука об руку с идеологической тиранией.
В то же время имеется не меньшее количество произведений, весьма позитивно оценивающих деятельность Кальвина. Так, в 2016 г. вышла книга «Жизнь Жана Кальвина», написанная одним из самых известных современных специалистов по истории протестантизма Алистером Макгратом. Автор буквально по пунктам опровергает почти все обвинения, которые когда-либо выдвигались в адрес Кальвина. Не случайно его книгу даже называют концом мифа о Кальвине. В данном случае имеется в виду конец демонизации образа Кальвина.
Как мы видим, интерес к фигуре Кальвина не угасает и сегодня. Мировоззрение этой, безусловно, неординарной личности оказалось настолько жизнеспособным, что привело к формированию целого движения — кальвинизма, или аскетического протестантизма, влияние которого вышло далеко за пределы Швейцарии. Все, что связано с личностью Кальвина и его учением, вызывало и еще долго будет вызывать огромный интерес.
Родился Жан Кальвин 10 июля 1509 г. в городе Нуайон во французской провинции Пикардия, а умер 27 мая 1564 г. в Женеве. В 26 лет, в 1535 г., он пишет трактат «Наставление в христианской вере», который годом позже появится в печатном виде. Этот труд становится программой действий для самого Кальвина и манифестом для его
многочисленных приверженцев по всей Европе. В начале пути Кальвин — истинный продолжатель дела Лютера. Он возглавил процесс дальнейшего преобразования церкви и придал новый импульс протестантской Реформации.
Надо сказать, что не Кальвин начал процесс реформирования церкви в Швейцарии. Первым был Ульрих Цвингли[1], проповедовавший в Цюрихе. Его учение нашло последователей в Берне, Базеле, Шаффхаузене, Санкт-Галлене, Гларусе и некоторых других городах немецкой Швейцарии. А в романской части страны движение Реформации начал Гийом Фарель[2], проповедовавший в Женеве.
Кальвин оказался в Женеве случайно. В 1536 г., спасаясь от преследований католической церкви, он направлялся в Страсбург и в Женеву заехал, намереваясь там лишь переночевать. Но Гийом Фарель, узнав о прибытии Кальвина, уговорил его остаться. Дело в том, что в Женеве, недавно освободившейся из-под власти герцогства Савойского, осуществлялась реформа церкви, придерживавшейся до этого католических традиций, и одному Фарелю было не под силу справиться с этой сложной задачей.
По-моему, самое точное объяснение поступка Фареля дал Стефан Цвейг. В книге, которая уже цитировалась, он написал: «…Фарель, в порыве фанатизма сумел опрокинуть старый порядок, но отнюдь не призван для созидания нового». Слова Цвейга о фанатизме Фареля не оговорка. Об этом проповеднике, по сути, приведшем Кальвина к власти, отзывались как об исключительно бескомпромиссном и беспощадном человеке. Показательна характеристика, которую дал Фарелю Эразм Роттердамский, отличавшийся сдержанностью в оценках: «Никогда в жизни не встречал более самонадеянного и наглого человека». А вот описание Мережковского: «Кальвин страшен, а Фарель гнусен. Рыжий, зеленоглазый горбун, с чем-то красным, точно запекшаяся кровь, на губах, он похож на вурдалака».
Кальвин был для Фареля идеальной фигурой для совместной борьбы: фанатично предан делу Реформации, обладает отличными организаторскими способностями, к тому же пользуется все растущим авторитетом среди сторонников протестантской веры. Надо сказать, что Фарель сосредоточил основные усилия на том, чтобы подорвать престиж и
влияние власти папы римского. Но для того чтобы завоевать массы верующих, недостаточно было просто критиковать старую систему, необходимо было противопоставить ей нечто не менее стройное и убедительное. Надо было создать новую церковь, разработать и ввести новые церковные установления. Всем этим и занялся Кальвин, ставший родоначальником системы христианского богословия, позже названной кальвинизмом. Центральное положение доктрины кальвинизма — суверенитет Бога, то есть верховная власть Бога во всем. Кальвин сделал Женеву в первой половине XVI в. центром новой религиозной власти, не случайно город стали называть протестантским Римом. Из Женевы Кальвин и повел наступление на оплоты католицизма не только в Швейцарии, но и по всей Европе.
Но все это произойдет позднее, а пока Кальвин начинает свою деятельность в Женеве в качестве проповедника. Местом для произнесения проповедей Кальвин избрал небольшое помещение, расположенное на площади Таконнери, совсем рядом с собором Святого Петра. Это здание бывшей католической церкви, скорее напоминающее часовню, сегодня носит его имя: Аудитория Кальвина.
Именно в Аудитории впервые заявят, что в Швейцарии могут укрыться те, кто подвергается преследованиям на родине. Кальвин, нашедший убежище в Женеве, призвал своих соотечественников-протестантов покинуть, как и он, Францию и найти такую страну, где они могли бы не скрывать своих религиозных убеждений. Естественно, многие из тех, кто послушается его совета, окажутся в Женеве.
Таким образом, именно с Кальвина начнется история Швейцарии как страны — прибежища беженцев. За период с 1545 по 1560 г. население города удвоилось, Аудитория Кальвина превратилась в приют для вновь прибывших. К этому времени Кальвин уже несколько лет произносит свои проповеди в гораздо большем помещении — в соборе Святого Петра. Но даже собор с трудом вмещал всех желающих послушать «женевского папу». Порой на его проповеди собиралось до тысячи человек!
Поначалу деятельность Кальвина и Фареля натолкнулась на упорное сопротивление противников его реформ — либертинов[1]. В начале 1538 г. после очередных выборов в высший законодательный орган власти Женевы — Городской совет они составили там большинство. Весной 1538 г. его решением Кальвин и Фарель были изгнаны из города. Однако в 1541 г. в Городском совете победила партия сторонников Фареля, и ему предложили вернуться. Когда Фарель отказался, аналогичное предложение было направлено Кальвину, и тот его принял. Но принял не сразу, а только получив обещание городских властей придерживаться его катехизиса и его правил.
В 1538 году на Пасху, во время проповеди Кальвина либертины открыто выступили против его идей (художник Е. Эльзингр[1])
В 1542 г. в городе была основана Консистория, орган религиозного управления, совет главных служителей церкви. В этом органе Кальвин играл главенствующую роль. С этого момента и начинается период осуществления Кальвином задуманных реформ. Их цель — сохранение в чистоте христианского учения и нравов жителей города.
Первые годы Кальвин сосредоточил свое внимание в основном на реформах в религиозной сфере: упразднил пышный католический культ, добился обязательного посещения церковной службы, провел и другие преобразования. Удивительно, но Кальвин сказал непреклонное «нет!» и Рождеству. Известен день и час, когда жители Женевы узнали об отношении своего вождя к данному празднику. Произошло это 25 декабря 1550 г. Чудом сохранилась речь Кальвина в тот день благодаря записям, сделанным французским протестантом Дени Рагенье, нашедшим убежище в Женеве. Он преклонялся перед Кальвином и записывал его речи и высказывания с помощью особой системы скорописи, изобретенной им самим. Вот что сказал Кальвин, обращаясь в тот день к прихожанам, заполнившим собор Святого Петра в Женеве. Этот текст не был ранее переведен на русский язык, поэтому я приведу его в своем вольном переводе и в сокращенном виде.
«Я вижу сегодня гораздо больше людей, чем обычно. И почему? Это день Рождества. А кто вам сказал об этом? В это верят несчастные твари, именно так следует называть тех людей, которые пришли сегодня на проповедь, чтобы отпраздновать день Рождества. <…>Но если вы полагаете, что в этот день вы возносите хвалу Господу, то на самом деле вы возносите ее идолу, которого вы сами и создали. Вы можете говорить, что служите Господу; на самом деле вы служите дьяволу».
К чему же призывал Кальвин? Он считал, что нет особого дня, когда нужно отмечать Рождение сына Божия. Это следует делать каждый день. Каждый день для истинно верующего протестанта должен быть днем служения Богу. Вольтер очень точно сказал о Кальвине, что тот упразднил монастыри только затем, чтобы превратить в монастырь весь мир.
Отрицательное отношение Кальвина к празднованию рождения Иисуса Христа 25 декабря имело под собой определенную историческую почву. Дело в том, что изначально лишь Пасха — то есть второе рождение Сына Божия — повсеместно отмечалась в качестве христианского праздника. И так продолжалось, скорее всего, до середины IV в., когда было решено праздновать Рождение Христа именно 25 декабря. Очень долго эта дата была чисто религиозным праздником, который проходил совсем не так, как сегодня. Например, обычай украшать елку накануне Рождества появился сначала на Севере Европы в XV в. и лишь в XVI в. распространился по всей Европе.
Празднование Рождества в глазах Кальвина если не преступление, то серьезное отступление от тех законов и норм религиозной и светской жизни, которые он установил в городе. Отныне любое нарушение его запрета на празднование будет караться штрафом, а то и тюрьмой. В городских архивах сохранились многочисленные записи о наказаниях ослушавшихся. Так, например, 25 декабря 1555 г. больные в одном из госпиталей решили отпраздновать Рождество. Кто-то донес на них. В итоге несколько человек, получавших пособие по бедности, были лишены его, а инициаторы заключены в тюрьму. Особенно сурово каралось нарушение запрета, если оно сопровождалось застольем и обильным угощением. Ведь Кальвин беспощадно преследовал любое излишество, а чревоугодие почиталось серьезным грехом. Так, нескольких горожан как-то приговорили к трехдневному заключению и посадили на хлеб и воду за то, что они съели за завтраком три дюжины пирожков.
Отношение Кальвина к празднованию Рождества было уникальным явлением. Повсюду в Европе именно этот праздник постепенно становится все более и более почитаемым, в том числе и в среде сторонников Реформы. Например, собрат Кальвина по борьбе с догматами католической церкви Лютер не усмотрел ничего крамольного в праздновании Рождества. Отрицательное отношение к этому празднику выделяет Женеву из всех европейских стран. Даже в Швейцарии, составной частью которой Женева станет в будущем, Рождество было в почете. Но у Кальвина своя логика. Для него нетерпимо все то, что хоть немного отдает Ватиканом, папскими буллами и запахом ладана.
Запрет Кальвина на празднование Рождества продержался почти 200 лет, и вновь отметили его в Женеве лишь в 1720 г. Но даже сегодня, если вы окажетесь в Женеве на Рождество и Новый год, у вас возникнет ощущение, что Кальвин зорко следит за тем, чтобы не слишком много зажигали огней на улицах, не излишне чревоугодничали за столом и не усердствовали с подарками даже для детей.
Чем объяснить, что жители города, изначально нанявшие Кальвина в качестве всего лишь проповедника, стали послушными исполнителями его воли? Надо отдать должное Кальвину, он обладал изворотливым умом и сумел превратить таинство причастия в средство принуждения, объявив, что к нему будут допущены лишь те, чье поведение соответствует установленному им кодексу поведения. Тот же, кто не желает ему следовать или отступает от его положений, к причастию не допускается. Если человек упорствует в своем непослушании и не соглашается покаяться публично, он подвергается экскоммуникации, отлучению от церкви. И становится в этом случае отверженным: никто не смеет вступать с ним ни в деловые, ни в личные контакты. В итоге такой житель Женевы был чаще всего вынужден покинуть город.
Но деятельность Кальвина по-прежнему встречала серьезное сопротивление со стороны части городской верхушки, которая стремилась всячески ограничить влияние Консистории, а значит и Кальвина. Нашлись и противники того, чтобы Консистория имела право отлучать людей от церкви, потому что во всех остальных городах Швейцарской Конфедерации это наказание могли налагать лишь гражданские суды.
Казнь Мигеля Сервета в 1553 г. (об этом я подробнее расскажу в следующем очерке) и окончательное поражение либертинов в 1555 г. знаменовали победу Кальвина над противниками его реформ. С этого момента можно говорить о значительном укреплении его власти и еще более масштабном осуществлении реформ как в религиозной, так и в светской жизни города.
По Кальвину цель жизни человека — служение Богу, и все личное, частное не должно мешать исполнению этого высшего долга. Если вы прониклись этой верой, какое значение имеют все ничтожные детали повседневной жизни: что вы едите, во что одеты, где живете. Труд, аскетизм, исполнение религиозных постулатов! Так можно вкратце суммировать главные линии жизни самого Кальвина и жизни тех, кто оказался в пределах его бдительного ока.
Трудиться в Женеве всегда умели хорошо. С этим особых проблем у граждан не было. Исполнять религиозные установки Кальвина было несколько сложнее, поскольку следовать надо было всем тем правилам, которые ввел именно он. И еще хуже обстояли дела у граждан Женевы с аскетизмом. Во всяком случае, таково было мнение их наставника. И это при том, что в Женевской республике роскошь, в отличие, например, от соседнего Савойского герцогства, никогда не была в почете. И тем не менее Кальвин с яростью обрушивается на бедных женевцев, уличая их в мотовстве, склонности к излишествам в одежде, стремлении украшать свои дома ненужными предметами и прочее, и прочее.
На основании написанных Кальвином и принятых Городским советом «Церковных установлений», составленных еще в 1541 г., магистраты[1] взяли на себя заботу о моральном облике горожан. Город разделили на кварталы и назначили людей, которые должны были следить за выполнением предписанных правил. Регламентировалось все: как и сколько молиться, работать, отдыхать; как обставлять комнату; как воспитывать детей; даже то, как проводить свадьбу. И похороны подпадают под бдительное око Кальвина: он точно определяет, сколько человек может участвовать в траурной процессии, и полностью запрещает устраивать поминки. Были отменены все театральные представления и многие другие развлечения. Искусство вообще было признано ненужным и почти на два столетия изгнано из Женевы. Даже во времена Жан-Жака Руссо в городе еще спорили о том, следует ли разрешить или запретить театр, серьезно обсуждали необычный вопрос: означают ли изящные искусства прогресс или несчастье для человечества.
Кальвин утверждал, что он не полностью против праздников. Он говорил, что не винит тех, кто хочет развлечься. Танцы и игры сами по себе не являются грехом. Но, как правило, те, кто слишком часто предается развлечениям, становятся их рабами! В Международном музее Реформации в Женеве я увидела карикатуру, которая с юмором объясняет, что же дозволялось при Кальвине. На ней пастор, произносящей проповедь, поясняет прихожанам: «Разрешено все, что не приносит удовольствия!»
Рвению Кальвина превратить Женеву в образцово-показательный город, где живут лишь для того, чтобы трудиться и приумножать благосостояние как собственное, так и общественное, не было предела. Новые законы сыплются один за другим. Например, в соответствии с указом от 15 сентября1581 г. все обитатели города не имели права носить одежду из шелка, использовать золото, серебро, жемчуг, гранаты и другие камни для ее украшения, носить браслеты, цепочки, пуговицы, кулоны и другие ювелирные изделия из золота и серебра. Запрещалось носить любые шляпы, береты, туфли, тапочки и прочие изделия из бархата, кроме тех, кому это было особо разрешено. Мужчинам запрещались длинные волосы и волосы, завитые в кудри, а также серьги в ушах.
Кто-то, прочитав о запрете на ношение колец и прочих украшений, может резонно удивиться: а как же получилось, что сегодня женевские ювелиры славятся по всему миру? Почему ювелирное мастерство выжило? А объясняется это тем, что Кальвин не мог запретить пользоваться часами. Более того, он поощрял граждан их иметь. Это позволяло быть пунктуальным, четко соблюдать распорядок дня. Вспомните, часы тогда носили на цепочках, и для изготовления корпуса часов требовались значительные ювелирные навыки. Это и позволило сохранить и приумножить мастерство женевских ювелиров. Сегодня, когда говорят «Швейцария», в ряду ассоциаций с этой страной на одном из первых мест стоит словосочетание «отличные часы». Это еще один из аспектов «швейцарского мифа», рождению которого Швейцария обязана великому реформатору.
В итоге при Кальвине Женева превратилась в государство, в котором его постулаты стали догмами. «Лучше невежество верующего, чем дерзость мудрствующего», — таков его девиз. Всякое отклонение от принципов, провозглашенных в качестве непреложной истины, жестоко каралось. Наказания варьировались в зависимости от прегрешений: азартный игрок выставлялся у позорного столба с картами, привязанными к шее; молодая женщина, пришедшая в церковь с модно завитыми волосами, приговаривалась к тюремному заключению на несколько дней вместе с парикмахером, сделавшим ей прическу. За серьезные отступления от церковных догм грозил костер. Кстати, судя по тому, что за прелюбодеяние осуждали на казнь, это преступление считалось Кальвином не менее серьезным, чем ересь.
Надо сказать, что система правосудия и наказаний в Женеве сохранилась со времен Средневековья. Следует отметить, что господствовавшая долгое время точка зрения, в соответствии с которой Кальвин являлся инициатором и вдохновителем казней в Женеве, сегодня оспаривается большинством исследователей. И до Кальвина в Женеве проходили процессы против ведьм и еретиков. Сожжение на костре также не было его изобретением. Это старая кара, существовавшая еще в Египте и Византии. Ее взяла на вооружение католическая инквизиция, а Кальвин счел нужным сохранить. Окончательное решение о применении смертной казни и ее способе всегда оставалось за светскими властями.
Кальвин сначала лично присутствовал при исполнении смертных приговоров, поскольку считал, что ритуал казни — это свидетельство торжества веры. Самое невероятное заключается в том, что за достаточно короткий срок Кальвин сумел внушить горожанам эту мысль, и были случаи, когда люди, приговоренные к смерти, ждали ее как избавления. Сохранилось свидетельство того, как муж и жена, осужденные во время чумы 1545 г. за колдовство, шли на казнь, принося благодарность Богу и Кальвину за то, что этой смертью будут избавлены от вечной муки.
Во время эпидемий — а в те времена свирепствовала чума — количество казней возрастало. В период с 17 февраля по 15 мая 1545 г. в Женеве было вынесено 34 смертных приговора. Людей обвиняли в колдовстве с целью распространить «заразу». Многие умирали под пыткой, а другие сами лишали себя жизни «по внушению сатаны», как гласят протоколы. Ведьм сжигали на кострах, а колдунов казнили «с еще большей строгостью». Вероятно, их четвертовали.
Некоторые биографы Кальвина пишут, что травмированный ужасными мучениями жертв, он попытался дать обратный ход запущенному процессу расправ над отступниками, но, как известно, раскрученное колесо остановить сложно. Скорее всего, он и не слишком пытался это сделать, просто перестал лично присутствовать на казнях.
Имеются данные о том, что в первый период деятельности Кальвина в Женеве было вынесено 58 смертных приговоров и издано 76 декретов об изгнании из города. Однако Мережковский, которого никак нельзя обвинить в симпатиях к Кальвину, скажет: «Самое страшное из всех совершенных Кальвином «Деяний Веры» — Actos de fè — сожжение
Михаила Сервета. Но прежде чем судить Реформу за этот костер, надо вспомнить тридцать тысяч костров Св. Инквизиции в Испании и пятьдесят тысяч — в Нидерландах». Вспомним и то, что за одну Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 г., по разным оценкам, лишь в Париже погибли около 2000 человек, а по всей Франции за неделю погромов было убито около 30 тысяч гугенотов. Напомню, что гугенотами называли французских протестантов-кальвинистов.
Новая волна беженцев-протестантов в Женеве после Варфоломеевской ночи во Франции в 1572 году (художник Е. Эльзингр).
Политика Кальвина по мере укрепления его власти принимает все более догматические формы. Он свято верит в то, что именно его мнение — истина в последней инстанции: «Бог даровал мне милость провозглашать, что есть добро, а что — зло», — заявлял он. И без устали искоренял то, что считал злом! Будучи человеком глубоко и искренне верующим, Кальвин своим личным примером демонстрирует то, как следует жить в соответствии с нормами, закрепленными в Священном Писании. Он вел спартанский образ жизни: спал три-четыре часа в сутки, ел один раз в день, да и то не отрываясь от работы. Неукоснительное следование установленным им же самим правилам, безусловно, способствовало тому, что Кальвин постепенно завоевал огромный авторитет у большей части населения.
И тем не менее было бы преувеличением утверждать, что он обладал в Женеве абсолютной властью. Анализ документов того времени, его переписка со своими единомышленниками свидетельствуют о том, что он должен был постоянно бороться за осуществление именно его решений, отстаивать свои предложения, добиваться согласия «отцов города», заседавших в Городском совете. Поэтому вряд ли справедливо утверждение, что он обладал диктаторскими полномочиями. К тому же вплоть до 1559 г. Кальвин не был гражданином Женевы, поэтому и не имел прямого доступа к политической власти. Заручившись поддержкой всех членов Консистории, он мог выдвигать предложения Городскому совету, а тот в свою очередь мог принять их или отклонить. Кальвин считал необходимым сотрудничество церковных и светских властей:
«Церковь не имеет права меча карать и сдерживать, не имеет власти принуждать, у нее нет ни тюрем, ни наказаний, которые применяет магистрат. Ее целью является не наказание грешника против его воли, а получение у него добровольного покаяния. Эти две функции являются совершенно разными вещами, поскольку ни Церковь не имеет права брать на себя функции магистрата, ни магистрат — то, что входит в компетенцию Церкви».
Влияние Кальвина основывалось в первую очередь на его огромном личном авторитете проповедника и пастора, так что его можно с полным правом назвать духовным лидером. Собственно, он и претендовал на эту роль, не случайно в истории за ним утвердилось прозвище «женевский папа». Кальвин проповедовал каждое воскресенье в соборе Святого Петра два раза: на утреннем служении, которое начиналось в 6 утра, а зимой на час позже, и на вечернем — в 3 часа дня. Надо сказать, что он редко специально готовился к проповедям, чаще импровизировал. По свидетельству очевидцев, он обладал большой харизмой, ораторским талантом и способностью убеждать.
1559 год явился знаменательным для Кальвина — в Женеве была открыта Академия, и Кальвин приложил огромные усилия для ее создания. В Академии существовало два разных уровня подготовки: частная школа и публичная школа. Лекции в публичной школе мог посещать любой желающий, а не только тот, кто хотел получить богословское образование. Частная школа, призванная готовить кадры для новой конфессии, имела несколько классов или этапов обучения. В начальных классах обучали чтению, письму на латинском и французском языках, изучались латинские и греческие авторы — Вергилий, Овидий, Цицерон, Гомер и другие. Таким образом, учащиеся получали достаточно широкий спектр знаний. Женевская Академия очень скоро стала ведущим протестантским учебным центром Европы.
В 1559 году Кальвин основывает колледж и Женевскую Академию (художник Е. Эльзингр).
Постепенно Кальвин возлагает на себя все больше и больше обязанностей. Он каждый день читает проповеди в главном соборе Женевы, преподает в Академии, заседает в Консистории, не принимающей ни одного решения без его одобрения. А также составляет комментарии почти ко всем книгам Священного Писания и Нового Завета, пишет теологические трактаты, полемические памфлеты антикатолической направленности. Только в Женевской и Цюрихской библиотеках хранится три тысячи различных документов, написанных им.
Кальвин вел переписку с очень многими видными политическими деятелями Европы, а также с особами королевской крови. Сохранилось больше тысячи его писем, при том, что значительная часть переписки утеряна. Важно отметить, что при нем протестантская Женева сумела сохранить свою независимость, находясь в окружении враждебных католических государств. И это также в большой степени результат усилий Кальвина.
И никаких развлечений или даже отвлечений — ни прогулок, ни отдыха. Такой образ жизни не способствовал хорошему самочувствию. А Кальвин к тому же с детства отличался достаточно хилым телосложением и слабым здоровьем. Чем только не страдал человек, от одного взгляда которого многие трепетали! У него были камни в желчном пузыре, ревматизм, заболевание мочевого пузыря и язва желудка. Но в могилу его свел, скорее всего, туберкулез. Последние пять лет жизни он провел в страданиях, находясь под постоянным наблюдением врачей. Окружающим редко приходилось слышать от него жалобы, но однажды он не выдержал и сказал: «Моя жизнь подобна непрерывному умиранию».
В воскресенье 6 февраля 1564 г. Кальвин последний раз проповедовал в соборе Святого Петра. Во время проповеди ему стало плохо, у него начался сильный кашель, и его унесли домой. Это была его последняя проповедь. С каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Кальвин промучился еще несколько месяцев и скончался вечером 27 мая 1564 г. «В этот день вместе с закатившимся солнцем погасло и самое большое светило церкви», — написал Теодор Беза[1].
Э. Девериа. Жан Кальвин на смертном одре. 1820–1840. Музей Ж. Кальвина в Нуайоне, Франция
Рассказ о деятельности Кальвина был бы неполным, если бы мы не отметили его вклад в учение о предопределении, оказавшее огромное влияние на развитие социально-экономических процессов не только Швейцарии, но и Европы в целом. Надо сказать, что его основные положения были сформулированы еще до Кальвина видными деятелями протестантского движения, в частности Мартином Лютером, верившим, что Бог еще до начала времен определил, кто из людей заслуживает спасения. Кальвин в значительной степени развил и углубил идеи Лютера. Основатель кальвинизма заявил, что все происходящее с людьми, в том числе их посмертная судьба, заранее предопределено, и те, кому предназначено, будут спасены: «Избранные Богом погибнуть не могут».
Предопределение Божие неумолимо, учил он. Одни родились на свет ради вечной жизни, другие — только ради вечной погибели. Не за всех пострадал и умер Христос, а только ради избранных. Иначе говоря, человеку заранее предписано все, что он переживет. А значит, совершаемые им поступки не оказывают никакого влияния на то, будет он спасен или нет: «Избранные Богом спасены так несомненно, что, если бы даже рушился мир, — они все-таки спаслись бы». Впрочем, и от века осужденные все равно обязаны жить в самом суровом благочестии, хотя это никоим образом не изменит их судьбы, ибо нет «вообще никаких средств, которые могли бы обратить божественное милосердие на того, кто лишен его волею Бога». Отсюда вытекает правило, согласно которому бедные должны терпеливо пребывать в нужде и не изводить себя несбыточными желаниями.
Кальвин также утверждал, что человек может понять, избран он для спасения или нет, по результатам своего труда. Если он добился успеха в мирских делах — это верный признак его избранности. Именно это положение учения Кальвина, по мнению многих исследователей, привело к тому, что люди стали прилагать больше усилий для достижения успеха в делах — ведь тогда у них появлялась уверенность в том, что после смерти им гарантировано спасение.
Еще при жизни Кальвина это положение вызывало множество споров и разногласий. Продолжались они и после его смерти. Помню, во время посещения Международного музея реформации я оказалась в комнате, которая посвящена учению Кальвина о предопределении. Экспозиция позволяет понять, как развивались дебаты, посвященные этому аспекту наследия Кальвина. Мое внимание привлекла цитата Жан-Жака Руссо из его второго «Письма с горы», комментирующая бесконечные дебаты протестантов на эту тему. Она звучит так:
«Неизвестно, ни во что они верят, ни во что они не верят, непонятно даже чему они делают вид, что верят»[1].
В 1905 г. вышла в свет книга немецкого социолога, философа, историка и экономиста Максимилиана Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», в которой содержался тезис о рождении духа капитализма из протестантизма, особенно из его аскетического варианта — кальвинизма. Вебер считал, что именно положение Кальвина о предопределении стало мотором современного капитализма, поскольку успех в делах воспринимался последователями Кальвина как свидетельство их избранности.
Сегодня многие исследователи считают, что предопределение не было принципиальным моментом в учении Кальвина, а стало таковым в кальвинизме более позднего времени. Многие указывают на то, что ростки капитализма появились в экономике некоторых стран задолго до Кальвина и до Реформации в целом. Несмотря на продолжающиеся дебаты вокруг учения о предопределении, в глазах большинства людей Кальвин и его последователи, претворившие учение кальвинизма в жизнь не только в Швейцарии, но и в ряде других стран Европы, способствовали зарождению капитализма как нового экономического уклада.
Споры не утихают не только вокруг учения Кальвина, но и вокруг самой личности «женевского папы» и той роли, которую он играл в жизни Женевы. Признавая негативные моменты в деятельности Кальвина, некоторые исследователи приходят к выводу, что Кальвин, радевший о религиозном просвещении своих прихожан, тем самым заложил основы для развития системы образования в Женеве. В первую очередь этому способствовало открытие Академии.
Так, известнейший историк церкви и богослов, родившийся в Швейцарии, Филипп Шаф[2] в своей фундаментальной 8-томной «Истории христианской церкви» называет Кальвина не только «великим богословом, организатором и создателем учения реформаторской церкви», но и человеком, которого «следует считать настоящим глашатаем современной свободы». Делает он этот вывод на основании того, что Кальвин считал невежество несовместимым с истинной религиозностью, а потому «строил рядом с церковью школу и делал образование доступным для всех».
Мемориальная доска гласит: «Здесь жил Кальвин». Дом не сохранился, его снесли в 1706 году. Доску повесили на здании, которое было построено на месте старого дома. Фотография автора
Интересно также отметить, что и сам образ Кальвина как человека, лишенного каких-либо эмоций, подвергается сомнению. Появляются сочинения, рассказывающие о том, каким он был хорошим мужем и как нежно заботился о своей рано умершей жене Иделетт и ее детях от первого брака. Выясняется, что Кальвин был способен даже на романтическую любовь. Очарованный красотой, умом и образованностью герцогини Рене Шартрской[1], с которой он познакомился в молодости во время поездки в Феррару, Кальвин вел с ней переписку до самой смерти. Его письма, по свидетельству тех, кто их читал, полны нежности и даже любви. Интересно, что Кальвин, запрещавший в своем городе ювелирные украшения, посылает своей даме сердца в подарок золотой перстень, на котором, правда, имеется религиозная символика.
И сегодня любой документ, связанный с жизнью великого реформатора, вызывает пристальный интерес, вокруг него разгораются страсти. Так, в 2019 г. разразился скандал, когда на аукционе Sotheby’s в Нью-Йорке на торги была выставлена расписка Кальвина о получении 15 декабря 1552 г. 125 флоринов — его зарплаты за четвертый квартал того же года. Как выяснилось, расписка была частью ценных документов, украденных из архивов Женевы в XIX в. Аналогичную расписку попытались продать и в 2017 г. В обоих случаях документы были сняты с продажи и в итоге возвращены Швейцарии. Сегодня в архивах Женевы хранится 60 подобных расписок Кальвина. Отметим, что его зарплата была примерно в четыре раза выше среднего заработка специалиста того времени. Потребности Кальвина были минимальными, жил он крайне бедно. Но за его столом собиралось всегда много народа, и он постоянно оказывал помощь вновь прибывающим беженцам.
Правление Кальвина, великого и вездесущего, наложило мощный отпечаток на жизнь Женевы, на века определив нравы города. Придется дождаться XIX в., чтобы увидеть город, где уже не только трудятся и восхваляют Бога, но и живут, и даже постепенно учатся радоваться жизни. Но и сегодня порой кажется, что грозная тень великого Кальвина нависает над Женевой. Конечно, прогресс налицо: все красивее становится город, все богаче его культурная жизнь, все разнообразнее витрины магазинов. Но порой кажется, что женевцы по-прежнему живут как бы с оглядкой: а что скажет Кальвин?
То, что проповедовал Кальвин, вошло в кровь и плоть женевцев. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, какие дома здесь строят, какую одежду носят, каких моральных ценностей придерживаются. Жизненные принципы, провозглашенные Кальвином, — бережливость, скромность, простота жизни, добросовестный труд — по-прежнему являются для исконных женевцев если не непреложными, то, безусловно, важными.
Скромная могила Кальвина находится на старинном кладбище Пленпалé, которое также называют кладбищем Королей. Всего две буквы выбиты на светлом камне — J. C.[1] Правда, и камень с двумя буквами появился здесь благодаря продолжателям дела Кальвина. Сам же он пожелал быть похороненным так, чтобы не было видно, где его могила: никакого памятника или даже плиты. И его воля была исполнена. Место его захоронения было засажено деревьями. Плиту положили гораздо позже, женевцы не могли допустить, чтобы последующие поколения не знали, где покоится знаменитейший житель их города.
Могила Кальвина на «кладбище королей». Фотография автора
Идеи кальвинизма оказали влияние на представление о моральных ценностях и даже на развитие экономики в Швейцарии. Что же нового внес Кальвин не только в жизнь Швейцарии, но и в «швейцарский миф»?
Кальвин превратил Швейцарию в страну, принимающую изгнанников. Он открыл двери этого города для всех, кто стремился укрыться от преследований католической церкви во Франции. Вслед за первыми беженцами XVI в. последовали тысячи и тысячи протестантов уже не только из Франции, но и других стран Европы. Швейцария в глазах всего мира стала страной, принимающей беженцев и изгнанников. Эта традиция утвердилась, и швейцарцы смогли сохранить ее вплоть до наших дней. И хотя сегодня Швейцария все чаще не открывает, а лишь приоткрывает дверь в свой ранее столь гостеприимный дом, представление об этой стране как о прибежище всех страждущих и гонимых по-прежнему живо. Не случайно на башне, красующейся на одной из главных площадей Женевы, есть барельеф с символической надписью «Женева — город изгнанников».
Несмотря на продолжающиеся дискуссии вокруг учения кальвинизма о предопределении и противоречивые оценки вклада в эту теорию Жана Кальвина, Швейцария по-прежнему фигурирует в качестве страны, оказавшей важнейшее влияние на зарождение нового мирового экономического порядка — капитализма. Таким образом, миф об этой стране пополнился новым элементом: Швейцария — родина капитализма.
И наконец, благодаря приверженности женевцев кодексу поведения, заложенному Жаном Кальвином, за ними утвердилась репутация людей хотя и суровых, но преданных традициям, ставящих во главу угла усердие, не любящих праздное времяпрепровождение и ценящих скромность. Такой репутацией пользуются не только женевцы, но и все швейцарцы. Конечно, не надо забывать, что в этом заслуга не одного Кальвина, но и другого видного руководителя Реформации в Цюрихе — Ульриха Цвингли, а также учеников и последователей этих первых швейцарских реформаторов. И пусть сегодня эта репутация зачастую далека от реалий, она добавила новый элемент в мифологизированный образ Швейцарии.
[1]J. C. — Jean Calvin.
[1]Рене (Рената) Французская ( 1510 –1575) — герцогиня Шартрская и Монтаржи, в замужестве герцогиня Феррары. Младшая дочь короля Людовика XII.
[1]Jean-Jacques Rousseau «Lettres écrites de la Montagne»: On ne sait ni ce qu’ils croient, ni ce qu’ils ne croient pas ; on ne sait pas même ce qu’ils font semblant de croire…
[2]Филипп Шаф ( 1819–1893) — немецко-американский протестантский историк церкви и богослов.
[1]Теодор Беза (1519–1605) — швейцарский реформатор, сподвижник и преемник Жана Кальвина.
[1]Магистрат (лат. Magistratus — «начальство») — сословный орган городского управления. В современном значении — руководящая структура малой административной единицы, местная администрация.
[1] Эта и некоторые другие иллюстрации того же художника взяты из книги «История Женевы». Издательство Слаткин. Женева. 1994 // Histoire de Genève. Racontée par l’image. Illustré par E. Elzingre. Edition Slatkine, Genève. 1994.
[1]Либертинизм (новолат., от лат. lībertīnus — вольноотпущенник), также употребителен термин «либертинаж» (фр. libertinisme, libertinage) — название нигилистической философии, отрицающей принятые в обществе нормы (прежде всего моральные). Течение возникло в ученой среде в первые десятилетия XVI в. как вызов проповедникам религиозной и моральной реставрации.
[1]Ульрих Цвингли ( 1484–1531) — руководитель Реформации в Швейцарии, христианский гуманист и философ.
[2] Гийом Фарель (1489–1565) — известный французский и швейцарский реформатор.
[1] «Самого неистового христианина» (лат.).